Дудич, Е. «К чудесам надо относиться осторожно» : [беседа с актрисой Могилевского областного драматического театра Е. Дудич] / Елена Дудич ; беседовала Мария Хлыстова // Днепровская неделя. — 2016. — 7 декабря. — С. 5.
В минувшее воскресенье в могилевском драмтеатре прошел творческий вечер Елены Дудич. Зрители увидели любимую актрису в спектакле «О Ромео и Джульетте… только звали их Маргарита и Абульфаз», за который она была удостоена Гран-при международного фестиваля монодрамы THESPIS в Германии. А мы, пока актриса, живущая на три города — родной Дрогобыч, Киев и Могилев, опять от нас не уехала, поспешили с ней поговорить о любимых ролях, секретах красоты и самых дорогих подарках.
«Вышла на сцену и затрясла плечами»
— Елена, вы с детства мечтали стать актрисой?
— Нет, просто стала актрисой в четыре года. Я выросла в Львовском областном театре имени Юрия Дрогобыча, моя мама работала там много лет главным бухгалтером. И я, естественно, ездила с ней на все гастроли, околачивалась постоянно в театре. Абсолютно все спектакли знала наизусть, отсматривала их, сидя в директорской ложе, а потом подходила к актерам и со знанием дела высказывала замечания: «в этом месте не то сказал, а в этом — не туда пошел».
Артистам это надоело, и на гастролях в Гродно они дали мне попробовать сыграть в массовке цыганенка. Сшили костюм, загримировали, надели парик и выпихнули на сцену. Мама в зале обрыдалась от ужаса, думала, ребенок растеряется. В первый раз и взрослому человеку страшно выходить к зрителю. Ничего подобного! Я вышла на авансцену и по-цыгански затрясла плечами. Потом играла все детские и юношеские роли.
— Какая ваша роль самая любимая?
— Любимых много. Даже когда роль тебе не близка и не нравится вначале, твоя задача влюбить себя в нее, сделать любимой. Собственно говоря, мы же в репертуарном театре работаем, тут очень мало зависит от наших желаний. Слава Богу, у меня была счастливая актерская жизнь. Совсем нелюбимых ролей, таких, чтобы сопротивлялся весь организм, не попадалось. А самая-самая любимая, наверное, мальчик Оскар из спектакля «Только Он вправе меня разбудить». Это был совершенно новый этап в моей жизни.
— Вам когда-либо приходилось меняться кардинально ради роли?
— Думаю, что специально заставить себя невозможно. Твоя актерская природа на это откликается. Я же не Лену Дудич играю, хоть во всех моих ролях, безусловно, она есть. И Жанна д’Арк меня меняет, и Эдит Пиаф, и мальчик Оскар, который проживает 90 лет! В тебе же всего этого объема нет, конечно… Любая роль меняет. Дай Бог только, чтобы этот багаж был положительным.
«Заслуженная артистка областной больницы»
— Елена, вы так здорово выглядите, расскажите, как за собой ухаживаете?
— Вообще никак. У меня просто нет на это лишних часов. Большая часть времени проходит в поездах, автобусах, самолетах.
— То есть встали, умылись, расчесались, и все?
— Даже не расчесываюсь. Вот почему у меня короткая стрижка, очень удобно (смеется).
— А в чем же тогда секрет вашей красоты?
— В гармонии. Я стараюсь быть с теми, кого люблю, и делать то, во что верю. Вот и весь секрет.
— Может, есть фирменный кулинарный рецепт?
— О чем вы говорите! Я всегда вспоминаю, царство ему небесное, своего режиссера любимейшего Игоря Кузьмича Перепелкина, с которым мы 30 лет назад приехали в могилевский театр. Он мне говорил: «Леночка, хорошая артистка не может быть хорошей хозяйкой». Я, наверное, гениальная артистка, потому что я абсолютно бездарная хозяйка (смеется).
— А одежду себе шили когда-нибудь?
— Не шила, но очень много вязала. И у меня очень хорошо получалось, почти профессионально. Одно время я была в настоящей вязальной горячке. Во время беременности без спиц в руках просто не могла. За три дня вязала свитер, за пять — платье. Вся семья ходила обвязанной лет так на пятнадцать вперед.
— Чего вы боялись, когда впервые выходили на сцену уже профессиональной актрисой?
— Того же, чего боюсь сегодня. Что провалюсь, что у меня ничего не получится. И завтра я буду выходить на сцену, и у меня так же будет колотиться сердце и шуметь в ушах до того момента, пока не окажусь на сцене. А потом — все. У нас взаимная любовь со сценой и со зрителем.
— Ваши зрители становились вашими друзьями?
— Конечно. Все, кто меня окружает на сегодняшний день, это все мои зрители. Половина персонала областной больницы — мои любимые зрители! Я себя так и называю — заслуженная артистка Могилевской областной больницы…
«Не бойтесь говорить актеру «спасибо»
— Какие подарки получали от поклонников?
— На последнем спектакле в Киеве вышел мужчина и подарил мне огромный букетище роз. И пока я пыталась обхватить цветы, он уже убежал! Стою с этим букетом и говорю: «Ну что ж вы убежали, я не успела сказать «да»!
Дарят очень много открыток с хорошими словами и пожеланиями. В Могилеве одна зрительница вынесла мне пакет, в котором были стихи и мои любимые картины. И слава Богу, что она оставила свой телефон, я ей позвонила и поблагодарила. Поэтому всегда говорю зрителю — если вам понравилось, не бойтесь говорить актеру «спасибо». Мы же работаем для вас. Я всегда открыта для общения, и мне очень приятно, когда после спектакля люди подходят и благодарят. Мы с Женечкой Белоцерковской идем иногда после «Оскара», люди видят нас, подходят и просто молча плачут. Это самые дорогие слезы. Самые дорогие комплименты. Подтверждение тому, что ты не напрасно топчешь эту землю.
— Кто вам нравится из современных актрис?
— Много замечательных. Например, те, с кем я работала в кино, — Машенька Порошина, Олечка Арнтгольц. Чулпан Хаматова мне очень нравится. Адуся Роговцева, ее дочь Катенька и вся их семья — мое счастье. Я горжусь дружбой с ними. Ада — это подарок судьбы мне. Мы с ней знакомы по институту, она преподавала на параллельном курсе. Но тогда это было только почитание и преклонение с моей стороны перед мастером и педагогом. А потом мы близко сошлись, когда снимались вместе в кино. Если я в Киеве, всегда иду на спектакль Ады Николаевны. Каждый спектакль с ней — другой. И как ей это удается, я не понимаю. Хотя она говорит про меня то же самое. И ее похвала очень дорогого стоит.
— На улице вас останавливают цыганки-гадалки?
— Я не обращаю на них внимания, не подпускаю к себе. Я человек верующий. И попадаюсь на их уловки, только если проявляю профессиональный интерес, хочу посмотреть, как это делается, взять в «копилку». Как-то в поезде цыганка меня обчистила, и я прекрасно это видела. Просто было интересно наблюдать за самим процессом.
— К вере пришли в сознательном возрасте?
— Воспитывалась, как и все советские дети, в атеизме. Крестилась десять лет назад в костеле святого Станислава, который стал родным домом. И жизнь очень изменилась, на «до» и «после». Произошел скачок и в профессиональной, и в личной жизни. Начали происходить чудеса и продолжают случаться. Но к ним надо очень осторожно относиться. С благодарностью. Нельзя привыкать. Чудо посылается сверху. Как дается, так и отнимается — в одну секунду.
«Я заболеваю, когда вижу плохой спектакль»
— Какому-нибудь наглецу или хаму легко испортить вам настроение?
— Да. Но только в первую минуту. Я умею ставить хамов на место. Меня папа научил давать сдачи, и я даю сдачи всегда. Мой девиз: «По рукам надо бить сразу, чтобы не протягивались во второй раз». Я отходчива. Если человек по делу обидел — вспылю, но переварю и постараюсь принять или поспорить. Если незаслуженно, но попросил прощения — прощаю мгновенно, забываю обиду.
— Как вы отдыхаете?
— С удовольствием посещаю театр. Правда, уже избирательно хожу, чтобы не испортить себе вечер. Я благодарный зритель. Но одна моя подруга мне сказала: «Ты не можешь быть просто зрителем, ты все равно работаешь, когда смотришь на сцену». И я с ней согласилась. Когда я смотрю плохие спектакли, заболеваю прямо в зрительном зале. У меня повышается температура, выворачиваются суставы. Вижу, как мучаются мои коллеги на сцене от непонимания того, что они делают и зачем. Их сопротивление мне передается, и я так же сопротивляюсь, сидя в зале.
Стараюсь не предаваться унынию и скуке, и все время двигаюсь вперед. Не цепляюсь за прошлое. Я холерик и умираю, когда нахожусь в бездействии.
— Насчет чего советуются с вами подруги?
— Никогда никому ничего не советую. Это гиблое, неблагодарное дело. Усвоила это еще в Мариупольском театре. Там была хорошая практика. Когда в театр приходил молодой специалист, он мог сам выбрать себе наставника. Для меня безоговорочно кумиром была гениальная актриса Наталья Юргенс. Наталья Никитична курировала все мои работы, и я спрашивала ее мнения, просила посоветовать что-нибудь. Она отвечала: «Это гениально! Я так никогда бы не сыграла. Но вот, пожалуй, в этом месте сделала бы так. А в этом — так. Но я не настаиваю. Ты попробуй. Если тебе это близко — хорошо. Нет — значит, нет». Как чутко, правда?