Рыженкова, Анастасия. «Был момент, когда думал, что должен уйти из профессии, уйти из жизни…» : [Народный Артист Беларуси В. Гостюхин посетил МГКИ] / Анастасия Рыженкова // Магілёўскія ведамасці — 2018. — 18 мая. — С. 6 — 7.
В его фильмографии сто с лишним кинокартин. Он сыграл знаменитые роли Рыбака, старшины Кацубы, дальнобойщика дяди Феди и многие другие. Был награжден Государственной премией СССР, Государственной премией БССР, Государственной премией Российской Федерации.
Все это Владимир ГОСТЮХИН!
Народный артист Беларуси с мастер-классом в нашем городе побывал впервые. На сцене Могилевского государственного колледжа искусств он раскрыл перед будущими актерами и режиссерами свою душу, рассказал, какой трудный путь прошел, чтобы стать тем, кем является сейчас.
О ДЕТСТВЕ И ЮНОШЕСТВЕ
— В творчестве я прошел долгий и сложный путь. Был момент, когда думал, что должен уйти из этой профессии, что не сложилось. Был тогда в таком состоянии, что готов был уйти даже из жизни. Но тем не менее продолжал верить в судьбу, терпел все горести.
Никогда и подумать не мог, что в будущем стану актером. Родился и вырос я в г.Свердловске. Родители в свое время были причастны к сцене, к искусству. И видимо, где-то там в подсознании, на генетическом уровне у меня имелся этот интерес.
Ребенком я был очень застенчивым. Однажды, во время чтения стихотворения на утреннике, увидел большое количество людей и потерял сознание — упал с табуретки. Это продолжалось долгое время. Я стал известным актером, но даже сейчас, когда меня окружает толпа, могу начать смущаться и краснеть, становится неуютно от своей известности. Всю жизнь преодолеваю эту застенчивость.
В юношестве занимался спортом. Был очень хорошим боксером. Если бы продолжил, думаю, наверняка стал бы чемпионом, ведь каждый второй мой бой заканчивался нокаутом. Был грозой улиц, меня уважали и побаивались. Участвовал в драках. Всякое было. Жил обычной жизнью подростка. Ни о каком актерстве даже и не помышлял. Поступил в Свердловский радиотехникум на очень интересную специальность «гироскопические приборы» — ведь это сердце любой ракеты, любой подводной лодки и корабля.
И вдруг мне предложили поучаствовать в главной роли в постановке самодеятельного спектакля. Пришел, попробовал — и ничего не получилось. Это был просто ужас! Мое смущение вернулось вновь — я не мог прилично выговаривать фразы. Сказал «Нет!» и ушел. Но руководительница была дама целеустремленная — пошла к директору и сказала: «Что хотите, а Гостюхина возвращайте в коллектив!» Меня вызвали и сообщили: если не буду ходить на репетиции — снимут стипендию. Пришлось вернуться на сцену…
Но мне повезло — у меня была очень симпатичная партнерша. По сюжету у нас с ней роман. Но получилось так, что влюбился я в нее по- настоящему. И мне уже было неловко приходить на репетиции неподготовленным. Ночами зубрил тексты, мучительно выстраивал каждое слово. И вдруг все стало получаться. После премьеры успех у спектакля был неимоверный! Зал просто стонал от восторга! Может, потому что я был искренен в том чувстве, которое играл. К сожалению, оно так и , не стало взаимным. Коллектив
распался — и каждый пошел своей дорогой.
Но после этого я уже не мог представить себя без сцены. В Свердловске в то время было очень много великолепных театральных коллективов, так называемых народных театров. Я пришел к руководителю одного из них и был приглашен на репетицию пьесы «Глубокие корни». Ольга Солдатова — режиссер и руководитель коллектива, увидела во мне хорошие данные. Именно она убедила меня стать на этот очень сложный, непредсказуемый, но такой интересный путь артиста театра и кино.
НА ПУТИ К АКТЕРСКОЙ ПРОФЕССИИ
— Я стал жить только мечтами о сцене. Ушел из радиотехникума, недоучившись всего лишь полгода. Для родителей это был шок. Особенно для отца, который видел во мне исключительно инженера. Увлекшись театром, бросил и спорт. Стал читать много классики, ходить на постановки, смотреть фильмы, размышлять. Жадно впитывал в себя фильмы, книги, музыку. Готовился к поступлению в театральный вуз, Родители были в панике. Мать говорила: «Какая Москва! Кому ты там нужен?! У тебя же профессия почти в руках!» Но в конце концов мама меня поддержала — дала денег на поезд и на жизнь в Москве.
В первый же год я поступил в ГИТИС. Жил в общежитии. Был необыкновенно счастлив. Маме не верилось, что ее сын, сам выбравший такую дорогу, поступил в это знаменитое учебное заведение. Конкурс- то был 200 с лишним человек на место! Родители мной гордились.
В первый год обучения я был единственным отличником на курсе. Окрыленный вернулся домой, показал родителям зачетку. И мама на следующий день после моего приезда, рано утром, пока я еще спал, побежала на рынок. Она решила сделать подарок к моему пробуждению — принести свежей землянички, мою слабость. Они уже возвращались с соседкой домой, стояли на тротуаре, пережидая движение транспорта. И тут водитель одного из автомобилей нарушил правила: проехал на красный свет, столкнулся со встречной машиной, которая перевернулась… и придавила мою маму… Через неделю самый дорогой мне человек ушел из жизни.
САМОЕ ТЯЖЕЛОЕ ИСПЫТАНИЕ
— Помимо потери матери, Господь дал еще одно испытание. Наверное, самое тяжелое в моей жизни… Первый курс в театральном: мы «народные артисты», ходим счастливые и окрыленные, что поступили, что перед нами светлое будущее. Второй курс: мы «заслуженные артисты». На третьем курсе — просто артисты. А на четвертом — мы никто. Когда поступали, думали, что после окончания нас сразу же возьмут на съемки и мы станем знаменитыми. Но ничего подобного. Нам говорили: «Не настраивайтесь, что вы останетесь в Москве. Мы только учим, а страна у нас огромная, театров много. И мы готовим вас для театров на всю страну». А все конечно же хотели остаться в Москве. Все хотели славы, сниматься в кино, попасть в какой-нибудь знаменитый театр. Но не всем это дано. И мне это дано не было.
Окончив ГИТИС, я попал в армию. А после 5 лет отработал мебельщиком-реквизитором — места на сцене в качестве актера мне не было. Стоял за кулисами… Это трудно передать, когда понимаешь, что ты можешь, что у тебя есть способности, а проявить это возможности нет. Но в конце концов Господь сжалился надо мной. Заболел ведущий артист театра. И спектакль «Неизвестный солдат» оказался без главного исполнителя. А я, имея доступ к сцене в качестве мебельщика-реквизитора, всегда выбирал какую-то роль и самостоятельно разучивал ее. И как раз именно над этим персонажем — старшины Бокарева, я и работал. Прошел пробы — роль за мной закрепили. Спектакль отыграл удачно, но все так же продолжал двигать мебель. И тогда Господь снова дал очередной подарок — в этой постановке меня заметила режиссер «Хождения по мукам» Светлана Климова. Утвердили на одну из ролей. Это была первая крупная работа в кино. А уже после было «Восхождение» — и моя жизнь изменилась навсегда.
О КАРТИНЕ, ИЗМЕНИВШЕЙ ВСЕ
— На киностудии «Мосфильм» кинорежиссер Лариса Шепитько запустила в производство картину по повести выдающегося белорусского писателя Василя Быкова «Сотников» — фильм «Восхождение». Туда мучительно искали двух главных героев Сотникова и Рыбака. Меня пригласили на пробы. Утвердили на роль Рыбака. Этого персонажа очень хотел играть Владимир Высоцкий. Он тогда снимался в соседнем павильоне, приходил к нам, стоял и ревниво смотрел, как я снимался на пробах. Я тогда поставил перед собой задачу — умру, но это сделаю. Лариса Шепитько — уникальный режиссер. Для нее актеры были как родные дети. Такой любви, материнского обожания, требовательности не встречал больше нигде, хотя работал с разными мастерами. Она выстроила съемочный процесс так, что мы постепенно превращались в своих героев. Мы ходили по городу в одежде наших героев: Боря в шинельке, а я в тулупчике — другой одежды не было. Мы постепенно «погружались» в их характеры. Порой в некоторых картинах финал снимается вначале, а начало фильма — в самом конце. У Ларисы Шепитько все шло последовательно, сцена за сценой. И к финалу я был уже Рыбаком, а Боря — Сотниковым.
Финал картины — это уникальный случай, больше такого в мировом кинематографе не было. Я увидел свой вариант завершения фильма, не из повести. Но сам Василь Быков признал его. Это покаяние Рыбака. Не признал его только Андрей Тарковский. После финальной сцены я практически потерял сознание. Мне тогда рисовали синяк под глазом. И нужно было переснять эпизод, где я был еще без синяка. Гримеры стали его смывать, а он не смывается. Нарисованный синяк стал настоящим, проявился один к одному. Настолько был мощный выброс энергии в той сцене! Я стал Рыбаком, слился с ним. Ходил с синяком еще дней 10…
Американский режиссер, снявший культовый фильм «Крестный отец», Фрэнсис Коппола, посмотрев фильм, спросил: «Жив ли этот актер? Не сошел ли он с ума?» После такого крыша у людей едет навсегда. Он почувствовал, что я пережил. И действительно, после финала я был на грани нервного срыва. Больше подобного не повторялось. Потом я уже мог погружаться в свои роли так же глубоко, но не нанося себе психических травм. В Гарварде этот фильм является обязательным для просмотра. Премьера у «Восхождения» была шумная. Огромный зал Дома кино стоя рукоплескал нам полчаса! Это был самый настоящий подарок для меня!
О СОВРЕМЕННОМ ТЕАТРЕ И КИНО
— Единственное счастье в этой профессии — это когда ты выходишь на сцену, остаешься наедине со зрителем. Если ты отдаешь себя до конца, не халтуришь, сжигаешь свою душу и заряжаешь этим зрителя — тогда и возникает великое искусство!
Я рыдаю по утраченному счастью работы в советском кинематографе. То, что происходит в театре и киноиндустрии сейчас, — это уже совсем иное. Важен психологический театр — Константина Станиславского, Михаила Чехова. Сейчас, к большому сожалению, он исчезает. Все больше и больше захватывает театр «формы», которому не требуются актеры-личности, а требуются винтики, просто исполнители. Сегодня режиссеры видят в актере лишь средство исполнения своего замысла, а не «сотворца». Артист просто воплощает предложенную режиссером форму. Уровень театральных постановок падает. Он не дает великих актеров. В большинстве своем современное кино — это почти что аттракцион, шоу. Я исповедую старый, добрый психологический театр, где царь сцены — актер, где режиссер растворяется в артисте. Но, конечно, артист для этого должен обладать большим даром, быть образованной, насыщенной личностью, разбирающейся в философии, в политике. За таким человеком интересно следить и на сцене, и на экране. Должны быть высокие жанры. Не только блокбастеры. Жанры, основанные на высоком проявлении чувств. Для этого необходимо обращаться к классике. Не «перемалывать» Шекспира, Чехова, Островского. Не уродовать и не извращать великих авторов, придавая постановкам какую-то безобразную, безнравственную форму. А подобное в современном театре встречается часто. Считаю, что можно искать новые формы, но не нарушая при этом смысловую канву произведения.
О МЕЧТАХ И О НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫХ ПЛАНАХ
— Я всегда мечтал сыграть главную роль в пьесе Уильяма Шекспира «Ричард III». Прикасался к материалу, будучи еще студентом ГИТИСа. Образ этого героя заворожил меня сразу же. Всю жизнь преследовала идея сыграть данного персонажа. Я даже готовился к постановке этого спектакля в Театре-студии киноактера. Уже начинал разбирать пьесу, но потом понял, что силами нашего театра этой темы мне не поднять. Так моя мечта и не осуществилась. Еще одна моя несбывшаяся мечта — поставить спектакль «Преступление и наказание» и сыграть там Порфирия Петровича.
Сейчас у меня лежит потрясающий сценарий по Куприну — «Дурнушка». Но пока что в силу разных причин проект пробить не получается. Наверное, моя последняя мечта — сыграть главную роль в этом фильме. Произведение удивительное! Но сейчас жанр высокой трагедии непопулярен, не формат для тех, кто управляет процессом кинематографа. И это очень печально.
Когда-то было желание создать свой театр в Минске и назвать его Минский художественный театр — МХТ. Хотел бросить кино. Я бы сделал очень хороший, уникальный, традиционный, психологический театр. Посвятил бы ему остаток своей жизни. Но не смогли договориться по финансовому вопросу. И эту затею пришлось оставить.
А еще очень надеюсь, что в следующей жизни я стану режиссером. Однажды вкусил эту профессию, и она мне понравилась — дебютировал с полнометражной мелодрамой «Ботанический сад». На нее очень хорошо шел зритель в 90-е — самые тяжелые годы. Простая и милая, о любви. Зритель принимал замечательно. И я готовился снимать еще, уже более серьезные вещи, но по разным причинам это не состоялось.
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ И ПРОФЕССИЯ
— Мне было сложно совмещать личную жизнь и профессию. Потому что главным для меня всегда было актерство. Отдавался ему целиком. Но и любовь занимала большое место в моей жизни. Я был очень влюбчивым человеком. Часто чувства шли впереди разума. Моя первая любовь была огромная, мощная, но несчастливая. И возможно, поэтому вся личная жизнь выстроилась во многом несуразно. Я уехал из Москвы, отказался от многих перспектив и переехал в Беларусь, потому что влюбился в белоруску. И впоследствии так привязался к этой стране, что она стала моей родиной. Но то, ради чего приехал, все равно обернулось неудачей — мы разошлись. Сейчас моя жена — это друг и партнер по сцене Алла Пролич. Замечательная актриса Театра- студии киноактера. Мы вместе играем в спектакле «Миленький ты мой». Я знаю много прекрасных, выдающихся, блистательных актеров, у которых личная жизнь не состоялась. Думаю, это потому, что наша профессия забирает если не всего целиком, то большую часть тебя.
О МОГИЛЕВЕ
— Мне очень нравится Могилев. Бывал тут много раз: приезжал с концертами, участвовал в праздничных мероприятиях. Люблю этот город, здешнюю публику. Нравится атмосфера Могилева — какая-то своеобразная, неповторимая. Здесь совершенно уникальные исторические места. Это большой, древний, великий, замечательный город Беларуси. И я желаю ему только процветания! Если будет получаться, с радостью приеду еще!