Гришанова, Л. «Лапитки» по-казимировски : [воспоминания сестер Лукъяновых] / Людмила Гришанова // Магілеўскія ведамасці. — 2021. — 21 верасня. — С. 12.
«Лапитками» с ударением на первом слоге пожилые сестры Вера Громыко к Надежда Харитончик, родившиеся и жившие в Казимировке, когда теперешний городской микрорайон был деревней, называют самодельную обувь. Похожую на лапти, но связанную их мамой из прочных ниток. В бедное послевоенное время для сестер Лукьяновых они служили парадной обувью.
— Мама вязала «лапитки» и шила нам к Пасхе новые платья из штапеля, покупала новые чулки на резинке, — вспоминает старшая Вера Михайловна. — До праздника нам не разрешалось надевать обновки.
Потомки первопоселенцев
Вера Михайловна рассказывает, как бабушка Мария (по матери), жившая вместе с семьей дочери, брала ее на всенощную пасхальную службу.
— Мы ходили из Казимировки в Трехсвятительскую церковь пешком по Минскому шоссе до Дубровенки, — делится воспоминаниями 83-летняя собеседница. — От речки поднимались вверх по крутой улице, вымощенной булыжником. Только на Первомайской при подходе к храму бабушка разрешала внучке надеть самодельную обувь. Памятью о том времени и «лапитках» осталось семейное фото, на котором в незамысловатой обувке запечатлены три сестры — Вера, Надежда и Нина. Третья, Нина, умерла в 1947 году трехлетней. У родителей Лукьяновых родились пятеро детей: большинство из них скончались в детском возрасте. Самый старший, шестой — брат Алексей, который был ребенком от первого мужа матери, дожил до 50 лет.
— Нашу бабушку дед взял замуж с пятью дочерьми, всех вырастил, как своих, — добавляет Надежда Михайловна.
Их бабушка, Мария Ивановна (в девичестве Авсеенко) была дочерью одного из первопоселенцев будущей деревни. Как установили член областного совета ветеранов Анатолий Докторов и учитель истории местной школы №19 Алла Макарова, история Казимировки начиналась с 19-ти крестьянских дворов.
Согласно сведениям из 3-го тома книги «Опыт описания Могилевской губернии», изданной в 1884 г. под редакцией губернатора Александра Дембовецкого, в имении «Казимировка» насчитывалось 800 десятин земли с лесом, пашней и сенокосом. В конце XIX века фольварком владел штабс-капитан Дмитрий Иванович Иванов. Его совладельцами по имению были пятеро зажиточных православных мужиков Ивановых (после освобождения от крепостной зависимости крестьянам часто давали фамилию их прежнего владельца). В 1907 году у помещицы Анастасии Ивановой группа крестьян выкупила 18 десятин земли. Владельцами хуторов стали Иван и Лазарь Авсеенко, Иван Копейченко, Иосиф Тимошков, Варвара Лукьянова и Варвара Авсеенко. В архивном документе «Список лиц не земледельческих классов: прежних помещиков, служителей религиозных культов и лиц, не имеющих право выборов, по Княжицкой волости» (в состав Княжицкой волости Могилевского уезда деревня Казимировка входила до 1924 года, затем вошла в сослав Пашковского сельсовета) из числа жителей деревни Казимировка упоминаются Мирон и Василий Лазаревич Авсеенко, бывшие стражники, и две помещицы Анастасия Федоровна Иванова и Александра Михайловна Гурина. Также обозначены номера окладных листов, по которым «лица не землевладельческих классов» платили налоги.
В стенах «родного гнезда»
— Хутор нашего прадеда был там, где танковый ров, — поясняет Надежда Михайловна.
У каждого времени свои приметы: «танковым» рвом женщина называет противотанковый ров, выкопанный могилевскими ополченцами в период обороны города во время Великой Отечественной войны. Память о земельных наделах предков не канула в Лету. Одна из потомков фамилии Авсеенко нашла на чердаке старого дома нарисованную карту, на которой обозначено дореволюционное расположение хуторов. Жители современной Казимировки рассказывают историю земляков из рода Авсеенко, которых в период коллективизации раскулачили и репрессировали. Из семьи, высланной в северные края, в родных местах осталась дочь Евдокия, которая вышла замуж за Данилу Высоцкого. На земле ее родителей, где отец-хуторянин Достроил добротный дом и посадил яблоневый сад, со временем возвели школу, в которой наследница работала уборщицей.
Те, кому удалось избежать репрессий, после переселения с хуторов получили земельные участки в 25- соток, когда колхозников наделяли 50 сотками. Селились бывшие хуторяне вдоль одной улицы, которая ныне называется Калиновского.
До войны Лукьяновы жили неплохо: держали коня, овечек, корову, свиней. Пока в 1937 г. отца на арестовали по доносу и отправили отбывать наказание в Вологду.
— Дом прадеда Ивана до сих пор используем, — говорит 79-летняя Надежда Харитончик. — Когда хату перевезли с хутора в разобранном виде, то из бревен соорудили сарай. Вот оно — наше родное гнездо…
В годы испытаний и невзгод
Сестры, дополняя одна другую, рассказывают о том, что во время Великой Отечественной войны в их новом доме квартировали немцы, семья хозяев переселилась в сарай. В нем только окно прорубили и так три года жили.
— Оккупанты хотели забрать нашу корову Мурку, загнали ее на поле с другими коровами, где стадо обычно паслось, — улыбается Вера Михайловна.
— А она вернулась домой. Квартирант-немец объяснил маме жестами, чтобы она спрятала кормилицу подальше. Немцы разные были…
Но большинство фашистов были захватчиками, не испытывавшими жалости к мирному населению.
94-летний Константин Дмитриевич Курганов, который иногда заходит по-соседски в гости к сестрам, вспоминает жизнь в Казимировке во время оккупации. О том, как их с отцом оставили жить в их же доме, когда в нем поселились десять немцев.
— Мать с сестрой ушли жить к соседям, а мы поселились на печке, — делится воспоминаниями долгожитель. — Случилось так, что партизаны убили зимой немецкого постового. Фашисты подняли панику: арестовывали в Казимировке всех мужчин старше 14 лет. Мы с отцом успели спрятаться в погребе…
Арестованных собрали в соседнем поселке (Казимировка тогда состояла из трех поселков), который находится за речкой Приснянкой по другую сторону кладбища.
— Немцы расстреляли тогда 33 человека, — поясняет Вера Михайловна. — Убитые похоронены в братской могиле на Казимировском кладбище.
Константину Курганову довелось стать очевидцем расстрела в 1941 г. евреев: убитых закапывали в противотанковом рву. Согласно официальным данным, в лесу возле Казимировки захоронено до 7 тысяч советских граждан.
— Поздней осенью мы, пацаны, пасли коров в окрестностях противотанкового рва, — погружается в воспоминания Константин Дмитриевич. — Немцы скомандовали нам отогнать стадо подальше. К баракам, которые находились на месте нынешнего «Парк-Сити», привезли взрослых и детей. Мы наблюдали с горки за тем, что происходило. Людей подгоняли конвоиры с овчарками к месту расстрела, где был установлен пулемет. Евреи были раздеты наголо. Раздевались они в бывшей столовой. Те, кого выстраивали на краю рва, плакали и кричали. Минут через десять после расстрела немцы добивали оставшихся в живых.
Зверства оккупантов настраивали мирных граждан на активное сопротивление врагу. В Казимировской машинно-тракторной станции действовала подпольная группа, созданная Андреем Исаковичем Шубодеровым, в которую входили многие жители Казимировки. Они собирали боеприпасы и доставляли их партизанам, совершали диверсии.
В мирное время, когда довелось восстанавливать народное хозяйство, разрушенное войной, отец сестер Лукьяновых работал в МТС.
— Со мной в одном классе в школе №4 училась дочь Полины Авсеенко, которая возглавляла звено льноводов. В 1949 году за высокие урожаи льна Полине Максимовне присвоили звание Героя Социалистического Труда, — Надежда Михайловна показывает школьную фотографию. — Третья в верхнем ряду — Рая Авсеенко. У нее были две сестры — Галя и Шура.
Надежда Михайловна рассказывает, как приходилось в послевоенное время собирать для еды в поле мерзлую гнилую картошку. Как вставала в 6 часов утра, чтобы успеть на урок к 8 часам, шла в городскую школу через поле, где сейчас находится областная больница…
Людмила ГРИШАНОВА.