Воробьев, А. Приоткрыть душу миру : [беседа с могилевским скульптором А. Воробьевым] / Андрей Воробьев ; беседовала Виктория Бондарчик // Беларускі час. — 2019. — 18 января. — С. 21.
Могилевский скульптор Андрей ВОРОБЬЕВ рассказал нашему корреспонденту, зачем с детства лепит автопортреты и как обходится без вдохновения.
Для жителей Могилева Андрей Воробьев является такой же масштабной личностью, как Владимир Жбанов для минчан. Они уже смотрят на свой родной город глазами этого мастера — автора нескольких десятков скульптур, которые прописались в областном и районных центрах. Местной знаменитостью его сделали памятник огурцу в Шклове, бронзовая фигура спортсменки возле Могилевского Дворца гимнастики, Маленький принц в сквере рядом с горисполкомом, ну и, конечно, величественные львы, украсившие мост на Пушкинском проспекте.
— Какие из своих творений вы считаете наиболее удавшимися?
— Есть работы для массового зрителя, а есть — для элитарного круга. Например, скульптура «Шкловский огурец» понятна всем, она вызывает улыбку, а вот работы, которые кочуют по выставкам и находятся в моем личном собрании, приоткрывают миру мою душу.
— Каков он — глубокий смысл этих избранных работ?
— В основном это тема любви, слияния души и тела… Думающий и чувствующий человек найдет в этих скульптурах философский подтекст и обязательно вспомнит о красоте и скоротечности жизни, о том, что любовь правит миром. И что у человека ближе самого себя, по сути, никого и нет.
— Значит, ваши многочисленные автопортреты говорят о любви к себе и стремлении к перфекционизму?
— Благодаря автопортрету я и стал скульптором. Еще в 7-м классе Могилевской школы № 2 с художественным уклоном я вылепил себя. На удивление бюст удался, схожесть была настолько явной, что учитель помог отлить его из гипса. Взрослея, я стал чаще обращаться к этой теме, но не потому, что мною движет стремление изобразить свое лицо с более выгодного ракурса, а для того, чтобы рассказывать людям о личном восприятии мира. Так и удобнее, и точнее.
— То есть работа под названием «Жизнь и смерть Андрея Воробьева» подразумевает не только историю автора, но и всего человечества?
— Да. Композиция о том, как внутри нас до преклонного возраста живет маленький человечек — чистый и радостный ребенок. Он остается с нами до глубокой старости, поэтому уже взрослыми многие события мы воспринимаем душой, а не только разумом.
— Наверное, и идеи подобных творений рождаются как-то необычно?
— Объяснить «механизм» их появления без налета мистики вряд ли получится. Все творческие личности — орудие в руках высшего разума. Уверен, что в космосе витают миллиарды идей. Воспользоваться ими могут избранные, богом поцелованные в макушку. И если ты настроен на определенную волну, то тебе и выпадает счастье ловить новые образы. А если ближе к реальности, то чаще идеи приходят во время работы: начинаешь лепить эскиз из пластилина, и будто кто-то на ухо нашептывает, что может получиться. Есть еще и определенное состояние -между сном и явью, в полной тишине и спокойствии. Кажется, в этот момент в голове вакуум, нет мыслей, и вдруг откуда-то из небытия приходит картинка будущего произведения.
— А что насчет творческих кризисов?
— На кризисы нет времени. Работа скульптора растягивается на недели, месяцы, а иногда и годы. Например, поэт, поймав особое настроение, может сочинить стихотворение за три часа, а живописец — на одном дыхании за два дня написать полотно. Путь же к готовой скульптуре долог и тернист. Для того чтобы отлить из бронзы метровую фигуру, надо вначале слепить маленький эскиз, потом — чуть большего размера, далее — убедиться, что это хорошо. Кстати, на данном этапе многие задумки отсеиваются. Но если основная оценка удовлетворяет, то строишь каркас в полную величину и обрамляешь его глиной. В общем, технология непростая, именно поэтому слово «вдохновение» я не употребляю. Для меня это любимая работа, ремесло, которое делает счастливым и востребованным.
— Но ведь далеко не у каждого скульптора получается проснуться знаменитым. В истории масса примеров, когда слава настигала мастеров только после смерти.
— Да, мне в этом смысле повезло больше. Но прежде чем я начал фотографироваться с прохожими, которые стали узнавать меня на улице, прошло несколько десятилетий. Поиски себя в профессии натыкались на массу преград. Поначалу этому воспротивились мои родители-врачи — не продолжил семейную династию, чем разочаровал родных. Случались и проблемы в личной жизни: немногие женщины поймут, почему с работы муж приходит радостным, но без денег… В общем, много работал, ни на кого не обращая внимания. До сих пор моя мастерская — это мой дом и храм. У меня нет ни выходных, ни праздников. Не работаю только во время выставок.
— Не опустили руки, потому что обладаете уникальным терпением и упорством?
— Скорее потому, что больше всего на свете люблю саму жизнь. Да и в работе для меня нет ничего такого, что бы не нравилось. Даже подметаю в мастерской с удовольствием. Искренне сочувствую тем, кто от проблем опускает руки и перестает дорожить отмеренными чудесными мгновениями нашего пребывания на этой планете. Открыто заявляю: скульптор может быть свободным и успешным при условии, что он не прогибается «под изменчивый мир» и искренне любит свое дело.
— Какие мысли возникают у вас, когда видите свои работы спустя 10-15 лет?
— Философские: мне тогда было 30 или 35 лет — и я так чувствовал, осознавал, размышлял… Нет никакой гарантии, что сейчас сделал бы эту работу лучше. По-другому — это точно, согласно своему нынешнему восприятию.
— Есть ли работа с необычной историей создания?
— Песочные часы. Вначале был рисунок, сделанный еще во время учебы в художественной академии. Пробовал слепить фигурку, но ничего не получилось… Через пять лет рисунок опять попался на глаза, и удалось сделать маленькую скульптурку в подарок. Прошло еще 7 лет, прежде чем появилась ее бронзовая метровая версия. Мечтаю, чтобы эти песочные часы высотой 3 метра были установлены в Могилеве и раз в час медленно переворачивались, а внутри них, словно песок жизни, пересыпались железные шарики.
— Уличные скульптуры формируют облик города. Чего, по-вашему, не хватает Могилеву?
— Наш город становится интереснее, в том числе благодаря скульптурам. Могут быть красивые здания с какой-то особенной архитектурой, но бронзовые фигуры людям все-таки ближе. К ним ведут гостей, их трогают, с ними фотографируются. Их, как и любви, много не бывает.
Беседовала Виктория БОНДАРЧИК