Булова, Е. Прощальная любовь артиста, или Такая разная любовь : [актер Могилевского драмтеатра Александр Пьянзин] / Евгений Булова // Магілёўскія ведамасці. — 2014. — 13 июня. — С. 14.
Кстати, поясню: у Александра Пьянзина, которого вы сразу же узнали по фото, все в порядке, он жив-здоров, чего и вам желает. Просто актер оставляет наш драмтеатр и переезжает в Челябинск, где родился.
Вот ведь как все оборачивается — Челябинск дал Александру Пьянзину путевку в жизнь четыре десятилетия назад, он же его и на пенсию, пардон, «спровадит». До этой знаковой для каждого человека даты еще год. А между этими двумя «Ч» — одна «М», то бишь Могилев, который вобрал практически всю творческую жизнь артиста, все его самые значимые роли, которые, собственно, и являются причиной грусти и печали тех элегантных дам, которых мы начали неумело пересчитывать в самом начале текста.
Кстати, в рядах многочисленных поклонников актерского таланта Пьянзина ничуть не меньше и представителей сильного пола. Такой он вот многогранный, «наш могилевский Янковский».
По стечению обстоятельств пару десятилетий назад я был тем первым корреспондентом тогда еще только созданной газеты «Могилевские ведомости», который брал интервью у молодой актерской семьи Александр Пьянзин — Елена Дудич. Несмотря на особенности публичной профессии, помню, актеры волновались — им не хотелось выглядеть в газете хуже, чем на сцене. Рефлексировал и я, желая не ударить лицом в грязь. Тогда вроде бы у всех все получалось.
И вот теперь — совсем другая история и другой повод.
Как-то само собой получилось, что в телефонном разговоре мы условились: Пьянзин на правах старого друга придет ко мне в редакционный кабинет, как бы отдавая долг: ведь тогда, в начале девяностых, я общался с ним и Еленой на их территории — в драмтеатре. Как восхитительны те были вечера… Сейчас должен был прийти он. Один…
Признаюсь, новость о том, что Пьянзин уезжает в Челябинск и будет играть в тамошнем театре, меня не порадовала. Я долго и бессистемно перекладывал предметы на своем столе, пытаясь осмыслить ситуацию, несколько раз даже кому-то позвонил без особой надобности.
И еще я очень волновался, как и тогда, перед тем давнишним семейным интервью в драмтеатре.
— Причина моего отъезда — в маме, которой 84 года, она одна живет в Челябинске, — начал Александр. — Конечно, маме уже тяжело…
— Если можно, несколько слов и о ней…
— Зовут Анастасия Федоровна. Всю жизнь проработала бухгалтером на автопредприятии. Раньше она постоянно говорила о том, что привыкла все делать сама. Теперь вижу — проблемы. А недавно в разговоре обронила: «Вот если бы хоть ты был рядом». Отец уже давно умер. Он работал главным энергетиком на Челябинском военном номерном заводе. Режимное предприятие.
— Может, напомнишь нашим более молодым читателям: каким ветром тебя в Могилев занесло?
— С 1977-го по 1981-й год учился в Челябинском театральном училище, как тогда называли — у мастера Перепелкина, Игоря Кузьмича, замечательного педагога, режиссера. После окончания училища он взял меня в Челябинский театр, и я проработал в нем непродолжительное время. В 1982 году Перепелкин переехал режиссером в Жданов, ныне Мариуполь, я — за ним. А в 1986 году, опять же — вместе с Игорем Кузьмичом, оказался в Могилевском облдрамтеатре. Вот с тех пор я здесь.
— Знаешь, для каждого из могилевских любителей театра Александр Пьянзин живет в любимой для них роли. А как бы ты сам, без посторонней помощи, расставил акценты в своей творческой биографии?
— Ты знаешь, как-то на досуге, вспоминая свои роли, отметил целый ряд особенностей, совпадений. И в спектаклях, и в режиссерах, и в датах. Первая наиболее значимая веха — это, безусловно, «Плаха» Чингиза Айтматова. Я играл Иисуса и Авдия. И мне в то время было как раз таки тридцать три года.
— Вспоминаю, там происходили какие-то экстремальные события.
— А, ну это тогда я раза три падал с трехметровой высоты. В финале спектакля меня поднимают на кресте, закрывается занавес… И тут отщепляется крепежный карабин… Но зритель ничего этого не видел, на поклон я выйти успевал.
— Работникам сцены досталось?
— Только не от меня. Несмотря на свою вспыльчивость, слова не сказал, хотя именно я пикировал в сцену.
— Продолжаем наш экскурс в прошлое…
— Да. Следующий значимый рубеж — спектакль «Семь женщин на шее». И этот, и «Плаху» поставил Андрей Гузий. Парадокс в том, что по пьесе там должно было быть шесть женщин, но к тому времени, когда обратили внимание на эту деталь, уже были отпечатаны афиши. По ходу сюжета ее дорисовали и на поклон мы выходили с седьмой, нарисованной женщиной.
Далее — «Трамвай Желание». Играя Стэнли, я, как говорят, купался в роли. Поставил спектакль Володя Щербань. Потом опять вернулся Гузий, и нас опять судьба свела вместе. Это был мой любимый режиссер, видать, я у него был таким же. Спектакль «Если бы я знала, что ты придешь, я бы испекла пирог» с успехом шел лет пятнадцать, если не больше.
— Что послужило причиной отказаться от него? Пироги ведь штука вкусная…
— Гузий его ставил прямо-таки мне на сорокалетие, но по сюжету мы с Дудич там молоды. Через пятнадцать лет играть молодых нам было проблематично. Спектакль «Свободная пара», где я играл инженера Мамбрэтти, пришелся на сорокапятилетие. Кстати, он идет в нашем театре по сей день. «Чествование», опять же в постановке Гузия, пришлось на пятидесятилетний юбилей. Потом Андрей уехал в Минск, и наше содружество, к сожалению, прервалось.
— Но потом, помню, были и другие запоминающиеся роли.
— Да, в спектаклях Валентины Ереньковой «Пижама для шестерых» и «Сильвия». Кстати, после «Сильвии» обычно люди звонят в приюты и забирают к себе домой животных. Такой вот действенный эффект постановки.
— Александр, все свои основные роли ты сыграл в дуэте с Еленой Дудич… Можешь ответить на коварный вопрос: женщины в твоей жизни — это что?
— Это все! Кроме шуток. Ведь нельзя хорошо сыграть роль, не проникнувшись тем чувством, которое необходимо воспроизвести на сцене. Вспоминаю себя в спектакле «Она в отсутствии любви и смерти», я ведь до сих пор люблю Александру Виниченко, с которой мы там играем. Я — старика, она — девушку, которая буквально вдохнула в него жизнь… Но финал у спектакля грустный… У меня все спектакли связаны с женщинами.
— Поясни, пожалуйста, а что вы там затеяли 20 июня?
— Состоится своеобразная шоу-программа «Время прощаться» в день моего 59-летия, в которой примут участие все артисты нашего театра. Признаюсь, когда ребята предложили сделать такую вот прощальную программу, где будут показаны отрывки из разных спектаклей, меня это «болтануло».
— Представляю. И тут же не представляю — как тебе удастся все это выдержать…