Гришанова, Л. В семнадцать мальчишеских лет… : [могилевчанин-партизан М. Титов] / Людмила Гришанова // Магілёўскія ведамасці. — 2019. — 12 февраля. — С. 12.
Между партизанской юностью могилевчанина Михаила Титова и теперешним 93-летним возрастом долгожителя пролегает огромное расстояние длиною в жизнь. Сколько бы лет ни минуло со времени неимоверных испытаний для души, духа и тела, а все помнится, словно происходило вчера.
Деда-садовника расстреляли по доносу
Начнем с того, что угрозу для жизни юноши с первых дней немецко-фашистской оккупации представляло его происхождение. Отец Антон Михайлович Титов являлся заметной фигурой в советском периоде истории села Дашковка. Он занимал должность первого председателя Дашковского сельсовета, принимал активное участие в организации первого колхоза в деревне «Красная Звезда», став его первым председателем. Активист, везде оказывавшийся первым, нажил много недоброжелателей. Его дом пытались поджечь вместе с семейством. Но судьба оказалась МИЛОСТИВОЙ к Титовым, в довоенное время Антон Михайлович выучился и работал прокурором в Западной Белоруссии.
Мальчишку, окончившего до начала Великой Отечественной войны 5 классов, никто не выдал. Зато его дедушку-по материнской линии Порфирия Барановского немцы расстреляли по навету односельчанина.
— В сентябре 1941 года карательный отряд уничтожил дашковских евреев. В следующий приезд каратели арестовывали всех подряд мужчин трудоспособного возраста, — рассказывает ветеран войны и труда. — Забрали они и двоих моих дядек — дедовых зятьев. Дедушка отправился для объяснений с немцами. Он неплохо знал разговорный немецкий язык.
Порфирий Барановский до революции служил у местного помещика Витольда Жуковского садовником. Хозяин посылал его в Крым с целью изучения особенностей произрастания растений, диковинных для наших широт. На полуострове Барановский работал бок о бок с немцами-колонистами и выучился «шпрехать» на их языке. В результате переговоров немцы отпустили зятьев бывшего садовника. В его беседу с карателями вмешался односельчанин Шпарский, служивший до революции стражником. Он рассказал про Порфирия, что семеро его детей (кроме матери Михаила) получили образование и работали на руководящих должностях в советских и партийных органах. Колонну арестованных уже увели, поэтому Барановского под охраной двоих немцев отправили к месту расстрела. Кто-то из односельчан сообщил о случившемся родственникам. Первым побежал вслед за дедом внук Мишка.
— Я встретил деда, когда его вели немцы. Он успел шепнуть мне, что его предал Шпарский, — делится пережитым старик.
В отряд привел дядька
Зять деда Митрофан Павлов, спасенный Барановским, стал партизанским связным. Позже он ушел в партизанскую зону в кличевских лесах, забрав и семью. Михаил Титов тоже стремился попасть в ряды партизан. В 1943 г. он, самостоятельно разыскав «лесных братьев», попросился: «Определите меня в отряд». Из-за возраста парнишку всерьез не восприняли. «Без оружия — не возьмем», — нашли причину для отказа. У Мишки оставались припрятанными в заветном месте автомат и винтовка. Когда паренек с напарником отправились в обратный путь за оружием, то в районе железнодорожной станции Друть повстречались с конным разъездом во главе с дядькой Митрофаном, командиром разведгруппы. «Куда путь держите, ребятки?» — поинтересовался тот. Михаил все рассказал — о своих поисках партизан, о возвращении за оружием. Дядька, понимавший, что блуждания пацанов по лесу могут не привести к добру, взял их с собой. Путь в партизанскую зону составил около 65 километров. Дней через пять после прибытия на место, в д.Мацевичи Кличевского района, Михаила отправили пешком в район населенного пункта Березино, где формировался партизанский отряд №346.
— После моего ухода в лес немцы арестовали в Дашковке маму, больную туберкулезом, и старенькую бабушку. Какое-то время продержали их в камере, а потом вывезли в Белынич-ский район, высадив возле деревни Неряж, где они жили какое-то время, — повествует собеседник.
«За пределом возможного»
Титов написал воспоминания «За пределом возможного», посвятив их потомкам. В частности, о том, как во второй половине марта 1944 г. диверсионная группа партизанского отряда №346, состоявшая из пяти человек, получила задание заминировать железную дорогу на перегоне Могилев — Быхов возле разъезда Красница. Партизаны пробирались днем лесными тропинками, перенося за плечами около 16 кг тола и две мины. Каждый был вооружен винтовкой с двумя десятками патронов, 1-2 гранатами, имел пятидневный неприкосновенный запас еды из расчета по 3-4 сухаря на день. Мартовская погода радовала весенним солнцем, но огорчала подтаявшим снегом. Бойцы преодолевали непростой путь — около 100 км в одну сторону, — когда ноги то и дело проваливались в воду, скопившуюся под снежным настом. К исходу четвертого дня при подходе к шоссе Могилев — Бобруйск остановились, в сумерках в густом ельнике. На противоположной стороне шоссе в лес уходила дорога в сторону деревни Бовшево, по которой партизаны собирались идти дальше. Вдруг послышался шум моторов. Подъехали две крытые машины с немцами и остановились напротив путников. Партизаны старались бесшумно отходить вглубь леса. Немцы, покинув машины, рассредоточились вдоль дороги по обеим сторонам — устроили засаду. Когда основательно стемнело, диверсанты стали обратно подтягиваться к шоссе, подползая по-пластунски в обход вражеской засады. Благо, снег еще не успело прихватить морозом, он не скрипел, зато партизанская одежда насквозь пропиталась талой водой, оледеневшей на ночном морозе. В темноте группа незаметно преодолела шоссе. На рассвете партизаны вышли на край леса возле Бовшево. Немцев в деревне не было. Сельчане посоветовали перейти реку Лахву по кладке.
— Пойма шириною около 600 метров, от деревни до леса, была залита на противоположной стороне водой, которая покрылась тонкой коркой льда, — вспоминает ветеран. — Мы шли к переправе по льду, который ломался от нашей тяжести, по колено в воде, Я продвигался на пару шагов впереди остальных. В очередной раз, когда подо мной проломился лед,оказался в канаве, заполненной водой, как говорится по шею. Товарищи помогли выбраться, но пришлось возвращаться в деревню…
Партизаны решили для более безопасной переправы разыскать лодку. На противоположном берегу в лесу днем отдыхали, постелив на снег еловые лапки. Михаила, промокшего от макушки до пяток, уложили посередине. Прижавшись друг к другу, мгновенно уснули. Ночью переходили по пояс в воде очередную речушку… Долго ли, коротко ли шли, но нашли стык рельсов на ветке из Могилева, по которой в сторону фронта направлялись груженые составы. «В торце шпалы заложили около 13 кг тола, сверху установили мину, подклинив ее кусочком гравия под шпалу. Раскоп засыпали и замаскировали», — писал Михаил Антонович в воспоминаниях. На обратном пути партизаны заложили около 3 кг тола и мину в автомобильной колее, заледеневшей в снегу. Когда шли по лесу, то услышали взрыв — на железной дороге. Оказалось, что под откос сошли три первых вагона поезда. Спустя годы из разговора с жителем деревни Лежневка Титов узнал о последствиях взрыва в автомобильной колее. Здесь подорвалась одна машина, которую взрывом отбросило назад. Та, что двигалась следующей, не смогла затормозить в ледяной колее. Обе сгорели…
Метрику пустил на самокрутки
Задание выполнено, но на обратном пути выпало немало испытаний. Снова продвигались в ночной темноте мокрые выше пояса и голодные. Последний сухарь съеден четыре дня назад. У одного из бойцов нашлась щепотка самосада, перемешанная с дубовыми листьями. В качестве бумаги использовали метрику, лежавшую в нагрудном кармане Титова: разорвали ее на бумажные квадратики и сделали самокрутки. В деревне Бовшево, где жила тетка Михаила (по отцу), юному партизану, который отправился туда в одиночку за лодкой, перепал от родственницы пасхальный кулич. На радостях от подарка парень утратил бдительность: местные мужчины-«самооборонцы» вздумали его поймать. Титов не растерялся и вскинул над «кольцом» из шестерых человек руку с гранатой на боевом взводе. Они бросились врассыпную. После пережитых злоключений парнишка передал голодным диверсантам кулич, не отломив от него ни кусочка. «Не успел я закончить доклад, а кулича уже нет, и мне не оставили ни крошки», — бедовал рассказчик. В отряде для вернувшихся с боевого задания устроили баньку. Партизаны, которые провели в экстремальных условиях 21 день, даже не заболели. На склоне лет ветеран удивляется запасу прочности человеческого организма и тому, что все рассказанное происходило с ним и его боевыми товарищами.
…После освобождения Белоруссии Михаила Титова призвали в действующую армию. В боях он был дважды ранен. После окончания войны признан инвалидом II группы, окончил институт. По служебной лестнице поднялся от главного инженера Могилевского гормолзавода до генерального директора объединения молочной промышленности. В почтенном возрасте Михаил Антонович любит заниматься садоводством, продолжая дело Порфирия Барановского.
Людмила ГРИШАНОВА