Бодяко, А. «Напишите просто: инженер Бодяко…» : [беседа с директором УЧНПП «Технолит» А. М. Бодяко] / Александр Бодяко ; беседовала Юлиана Шуплецова // Магілёўскія ведамасці. — 2016. — 3 мая. — С. 10-11.
Когда речь заходит об успешном предприятии, по обыкновению всплывают цифры прогнозных показателей и перспективы развития. А еще инновации, благодаря которым обеспечиваются предыдущие два пункта. Прочесть с этой точки зрения о могилевском частном научно-производственном предприятии «Технолит», вдохновителем и руководителем которого уже без малого 20 лет является лауреат Госпремии в области науки и техники Александр Михайлович Бодяко, можно в любом профильном СМИ, не говоря уже о многочисленных статьях в Интернете (начиная с сайта «База патентов Беларуси»). Сегодня речь пойдет именно об инженере Бодяко. Но не о просто инженере, а о человеке с по-хорошему бунтарским духом, который живет по принципу «покой нам только снится» минимум 10-12 часов в сутки.
Если бы кто-нибудь сказал мне, что в литейном цеху моют пол минимум раз в день, не поверила бы. Попав на «Технолит», первое, что заметила, — чистота, начиная с территории завода и заканчивая белоснежными раковинами в комнатах отдыха на производстве. Пообщаться в спокойной обстановке было сложно. Во время непродолжительной беседы нас прерывали постоянные телефонные звонки (а их были десятки), за каждый из которых Александр Михайлович неизменно извинялся, ссылаясь на производственную необходимость. Узнав о том, что беседа будет носить неформальный и не вполне отраслевой характер, мой собеседник признался: «Не знаю, насколько я кому-то буду интересен как личность, но как человек, чего-то в жизни добившийся и смогший реализовать задуманное, быть может».
— Тогда давайте поговорим о корнях…
— Родился я в Костюковичском районе, в местечке, забытом людьми и Богом, на стыке трех районов (Костюковичского, Хо- тимского и Климовичского), куда, как казалось в детстве, помимо волка редко кто забегал. Вопреки расхожему мнению о больших деревенских семьях, наша не была многодетной, лишь я и младший брат. Мама работала учительницей, она, слава Богу, еще жива. Отец был редчайшим крестьянином, человеком, который безмерно любил землю, работал трактористом. У отца никогда не было принципа «не мое», хотя все в советские времена было колхозное. Отношение к земле, к порядку во всем и даже некий педантизм передались и мне. Вы же видели, как чисто на территории. Причем мое стойкое убеждение: пока руководитель сам не заглянет в каждый уголок, а порой сам не поднимет бумажку, толку не будет. Никакие созданные на заводе службы, написанные инструкции порядок не наведут. Для галочки у нас ничего не делается. Если честно, порой это мешает жить.
Шло время, и когда в колхоз стали привозить сливочное масло, я понял: увы, будущего тут нет.
— «Технолит», первая компания в Беларуси, специализирующаяся на производстве поршневых колец, образован в 1997 году. Что этому предшествовало?
— Я — инженер, окончил Могилевский машиностроительный институт, чем горжусь. Выпускники ММИ ценились во всем Союзе. Убедился в этом лично, приехав в Барнаул на номерной завод. Узнав, где учился, отметили, что их главный инженер тоже выпускник ММИ, и больше вопросов о качестве моей студенческой подготовки не возникало. Закончил «сварку», а оказался в институте, который занимался теплофизикой литейных производств. Человек с крестьянской смекалкой, не засоренный бумажными нормативами, оказался в области смежной, но незнакомой. Многое делал по наитию. Частенько пытались меня «выравнивать», мол, делаю не по инструкции. А я читал профильные книги и не понимал, почему нужно именно так, когда можно проще и с лучшим результатом. С развалом Союза наука оказалась на задворках, сотрудники НИИ получали в пересчете 15-20 долларов в месяц, а семья хотела кушать. В те времена не миновало меня и кооперативное движение. Но быстро понял — не мое. Торговля ничего не создает, а перестроечное «купи-продай» порой толкало многих на различные мошеннические схемы. Я не моралист, но всегда старался жить в ладу со своей совестью.
Еще во время службы в армии прочел на клочке газеты отрывок стихотворения, который помню до сих пор.
Да, честно хочется
прожить,
Нам слишком честность наша лестна.
Но… — мало честно
говорить,
Куда труднее — думать
честно…
На меня это произвело тогда колоссальное впечатление, которое не стерлось даже по прошествии многих лет. Мне мало того, чтобы работа была просто средством достижения благосостояния семьи, нужно, чтобы труд был созидательным, полезным и интересным. Выручила здесь некоторая доля перфекционизма (в школе оценка «4» для меня была неудовлетворительной) и, безусловно, поддержка родных. Могу сказать, что «синдром отличника» мне частенько мешает. Стремление к тому, чтобы все было на «5+», порой создает дополнительные трудности, даже там, где, казалось бы, и так все идеально. Но именно это и дает стимул к развитию.
— В результате «дум мятежных» и появился «Технолит»?
— По закону и документам завод принадлежит мне, но я не чувствую себя «этаким барином». «Технолит» — результат каждого, кто работает на предприятии. Было бы глупо и несправедливо утверждать, что «Технолит», то, что он из себя сегодня представляет, создан только мной. На предприятии работают люди, которые, будучи вначале прекраснейшими исполнителями, уже сами являются генераторами идей. И все знают, что ни одна идея, даже если она не воплотится в будущем, не останется без внимания и рассмотрения. Поэтому, хваля не только себя, могу сказать: в итоге получилось производство, которое до сих пор не имеет аналогов. Уникальность основана на новых, как сейчас модно говорить, энерго-, ресурсосберегающих и экологически безопасных литейных технологиях, которые мы смогли освоить. Причем часть из них — впервые в литейной практике. А литье чугуна мы осуществляем исключительно в металлические формы без использования формовочных смесей. Поэтому, как вы видели, в нашей литейке необычная для данного производства чистота. Мы несколько раз реструктуризировали производство, благодаря гибкости ума всех наших сотрудников и отсутствию «штампов в головах». Причем без остановки производственного процесса.
Становление шло миллиметровыми шажочками. В свое время с подачи известного в Беларуси бизнесмена Александра Васильевича Шакутина (глава «Амкодора» — авт.) я оказался в Японии на одной из самых известных станкостроительных компаний в мире -Mazak. Впервые вживую увидел станки, которые соответствовали моему представлению применительно к нашим потребностям. Закупили и начали развиваться. Это был 2008 год. И тогда наши шажочки перешли на чуть более уверенный шаг. Начинался завод с трех человек, сегодня в штате — 230, средний возраст специалистов — 34 года.
А еще нам удалось организовать уникальное для литейки безотходное производство. Тепловая энергия от охлаждения литейных машин, плавильных печей используется для обогрева помещений. Причем тут не только вопрос экономии, хотя поверьте, она колоссальная, мне это было интересно как инженеру. Ведь огромное количество энергии шло на ветер, а теперь мы ею обогреваем помещения. Кто только ни смотрел нашу технологию, но так и не решился повторить. Перерабатываем и стружку. Причем обходя древние каноны — сначала брикетировать, потом плавить. Все это крайне энергоемкое и трудозатратное дело. Изменив процесс обработки, добились того, что стружку сразу можно отправлять в печь.
Мне не единожды ставили в упрек то, что нет ни одного нормативного документа в области литейного производства, который регламентировал бы возможность отсутствия отходов от формовочных смесей. В связи с этим наша проблема — подтвердить хоть какие-то отходы, чтобы было основание заплатить экологический налог. Трудно нам сделать и «план по металлолому», все по той же причине отсутствия отходов.
А в целом нам удалось довести чугун до полноценного конструкционного материала, который с легкостью и без какого-либо ущерба способен заменить сталь и бронзу. Было и такое, что потенциальным партнерам сначала не говорил, что изделие из чугуна. Нужна хорошая гильза? Пожалуйста, испытывайте образец. А уже после, когда заказчик признавал высокое качество изделия, говорил, что это не сталь. На слово многие даже не верили Ил. выражали готовность заключить контракт.
Впервые в двигателестроении мы начали использовать ионоплазменное азотирование вместо хромирования поршневых колец. В результате остается открытым графит. Эффект ошеломляющий, но многие из конструкторской школы еще не готовы это осознать и понять все преимущества. Порой ощущаю себя Дон Кихотом, сражающимся с ветряными мельницами.
Меня многие спрашивают, почему я не патентую все свои идеи. Дело в том, что в нашей технической отрасли патенты — это бесплатные подарки миру. Всегда из патента можно почерпнуть идею, добавить какую-то незначительную мелочь и пользоваться чужим изобретением бесплатно. И доказать авторство будет практически невозможно. Все равно рано или поздно утечка информации произойдет, но до этого момента есть время, как говорится, выскочить вперед.
— В чем еще «Технолит» впереди бегущий?
— Мы первыми в двигате- лестроении сконструировали и изготовили линзу цилиндра биметаллического типа. Стали и первым в Беларуси предприятием, на котором появились новые станки компаний-лидеров станкостроения: Mazak (Япония), позже начали закупать немецкие DMG (Германия), потом попроще (тайваньского, китайского производства). Парадокс: более дорогие станки проще в программировании, на них легче учиться. V это было моей принципиальной позицией. Учиться нужно на лучшем, чтобы потом, понимая максимальные возможности станка, уметь достичь высоких р зультатов на любом оборудовании при наличии опыта и квалификации. Как показала жизнь, я оказался прав.
— Оргазовать такой завод без изучения мирового опыта, наверное, было бы сложно?
— Я посетил много предприятий. И мое главное правило — записывать все впечатления, причем сразу. Даже если день был тяжелым и я устал, вечером в обязательном порядке изложу свои мысли на бумаге. Первые эмоции, это касается и жизни в принципе, самые яркие и верные. На следующий день начинаешь раскладывать все по полочкам, но острота ощущений может уйти. Вот тут и помогают, как говорится, заметки на полях. Дают возможность выдернуть то рациональное уникальное зерно, ради которого ты приехал на этот завод.
— «Технолит» — предприятие семейное?
— Не люблю это определение. Но с другой стороны, зачем я растил сыновей, вкладывая в них все лучшее, чтобы они потом работали где-то и на кого-то. Или почему моя супруга, прошедшая рядом «огонь, воду и медные трубы», будет помогать кому-то своими знаниями и опытом? Она работает на заводе с момента основания, а не устроилась на уже тепленькое доходное место. К слову, супруга — талантливый программист по профессии, потом окончила бухгалтерские курсы. В результате выстроила всю нашу систему учета от заготовки до конечного изделия. Мы даже потом обнаружили, что некоторые ее идеи нашли отражение в версиях «1C: бухгалтерия 7.7».
На «Технолите» есть преемственность поколений. У нас работают семьями, трудятся уже даже внуки работников. Всегда понимал, что ни в производстве, ни в науке не должно быть разрыва поколений более чем на 8-10 лет. Я формировал коллектив, от инженерного состава до производственных рабочих, так, чтобы было у кого учиться и кому учиться. У 70-летнего и 20-летнего в работе не может быть общего языка, если между ними нет связующих поколений.
— Кстати, что сказала супруга, когда поняла, во что Вы ввязались в 97 году?
— Когда купил «коробку», без окон-дверей, с растущими на крыше деревьями, вопрос задала только теща, которая в свои почти 78 лет еще работает и сохраняет такую ясность ума, что молодежь позавидует. Вот она только и спросила тогда, в 97-ом: «Он сошел с ума?»
Я где-то прочел, что хорошая супруга — это божья благодать. Мне посчастливилось проверить истинность этой фразы на себе. Были трудные времена, в том числе и материальные, но не было ни одного упрека с ее стороны. Она просто верила в меня. И это был, в полном смысле слова, надежный тыл, без которого ни один мужчина не смог бы двигаться вперед.
— У сурового чугунного «Технолита» подкупающий человечностью слоган — «В самом сердце техники». Кто автор?
— Старший сын. Он в большей степени гуманитарий. Хотя оба сына окончили Могилевский машиностроительный институт. Я принципиально не пустил их учиться за пределы Беларуси, хотя на тот момент возможность уже была. Не хотел, чтобы мои дети уезжали из страны. Как правило, получив образование за границей, на Родину редко возвращаются. Да и почему белорусы должны работать на чужую страну? И могу сказать, мне никогда за детей не было стыдно, ни когда они росли, ни сегодня. Молодежь у нас толковая. Сужу по друзьям сыновей, их кругу общения.
— Как титулованного специалиста отрасли Вас, вероятно, часто просят высказать свое мнение по поводу новых научных трудов в области чугунного литья?
— Отвечу четверостишьем Игоря Губермана.
Я охладел к научным книжкам
Не потому, что стал ленив;
Ученья корень горек слишком,
А плод, как правило, червив.
— Взлеты и падения — непременный атрибут успешности. Как их переживают на «Технолите»?Были времена, когда наша рентабельность была в минусе, но я принципиально не шел на сокращения, снижение зарплаты. Всегда понимал, люди, не боящиеся трудностей и остающиеся рядом в полете вниз, — это те кадры, которые, потеряв, восполнить будет крайне трудно. Признаюсь, чтобы сохранить коллектив, порой игнорировал тенденцию «рост зарплаты не должен превышать производительность». И это не бунтарство в данном конкретном случае, а здравый смысл. Жизнь опять поддержала мою позицию. Мы выстояли в тяжелейших условиях, сохранили специалистов, модернизировали производство без остановки, закупили оборудование, построили цеха и т.д.
Кстати, наше предприятие было одним из первых, на котором зарплату стали получать на карточку. Я всегда хотел видеть предприятие современным, даже в мелочах. Понимал, что только будучи таковым, можно пытаться налаживать сотрудничество с ведущими компаниями мира.
— А как насчет культурной жизни коллектива, моды на участие в различных отраслевых спортивных мероприятиях?
— Раньше, особенно когда коллектив был небольшим, отмечали вместе Новый год, день машиностроителя и другие праздники. Не люблю безликое слово «корпоратив», мне ближе, например, «огонек». Сегодня такие мероприятия проводим не часто, учитывая материальную сторону.
К спорту же я всегда относился положительно. Но как сказал Генри Форд: «Здоровым людям он не нужен, а больным — вреден». Так что относительно массовых спортивных мероприятий моя позиция проста. На предприятии люди должны работать, зарабатывать деньги на себя, свою семью. А в то, чем они занимаются вне работы, я не имею права вмешиваться и каким-то образом регламентировать их досуг. Моя святая обязанность как руководителя в первую очередь создать максимально комфортные условия труда и отдыха в рабочее время.
— Сейчас особенно много уделяется внимания технике безопасности на производстве. Ежегодно в Беларуси люди гибнут, получают увечья из-за ее несоблюдения. На «Технолите» с этим строго?
— Наши работники полностью обеспечены всем необходимым, проводится инструктаж, обучение. Однако уберечь кого-то от его же собственной халатности не в силах ни один руководитель. Не так давно я был в Корее, на аналогичном производстве увидел рабочих в литейном цехе, раздетых по пояс, у нескольких человек лишь защитные очки и перчатки. Видя мое удивление, хозяин завода говорит: «Каждый из них проинструктирован, обеспечен полным комплектом спецодежды, страховым полисом. А дальше его воля — пользоваться всем этим или нет. Если получит увечье — личная проблема. Но если в результате этого человек не выйдет на работу, а из-за простоя оборудования я не смогу выполнить обязательства перед заказчиками, то этот работник будет обязан мне возместить убытки». Вот и вся техника безопасности. В первую очередь, каждый должен нести ответственность за себя.
— Занятость у Вас головокружительная, долго родные привыкали к такому образу жизни?
— Долгое время с момента основания я даже не думал о том, сколько смогу заработать. Но каждое утро, на протяжении вот уже почти 20 лет, я просыпаюсь с мыслью о том, что хочу идти на работу. Не устаю ни от работы, ни даже от проблем, без которых не бывает. Но это не в тягость, когда видишь результат. Родные привыкли. Думаю, супруге поначалу было тяжело, как и любой женщине, которая хочет видеть не только достаток в семье, но и мужа рядом, хоть иногда. А уже сейчас, если прийти с работы в 5-6 вечера, мы бы маялись от того, чем заняться. И вот это утомляло бы больше.
— Даже странно задавать Вам вопрос о свободном времени, но все же. Как отдыхаете?
— Физически отдыхать хочется редко, а отдохнуть душой могу только, когда есть хороший результат работы. К театру я всегда относился сдержанно. Это что-то из прошлого, когда в советские времена ходили не на спектакль, а «на актера». Мне не интересно действо, где актеры играют, мне хочется видеть, как на сцене живут. Кино? Тут важен сюжет. То, что снимается в последнее время, смотреть не хочется, просто жаль тратить на это время. С удовольствием смотрю фильмы философские, исторические. Причем последние интересны, если там много именно истории, а не исторического факта, щедро сдобренного вымыслом режиссера. Хорошо поставленный фильм — это, если хотите, даже восполнение пробелов образованности. А такие фильмы, увы, редкость.
— Не тянут ли порой к земле деревенские корни?
— Еще как тянут. На даче сажаю овощи, как в детстве, только в открытый грунт. Радость — сорвать с грядки огурчик и сразу съесть. Кстати, никогда не мою урожай. Мытые овощи, фрукты и ягоды какими-то безвкусными для меня становятся.
— Не так давно семья старшего сына изменила Ваш статус. Кем интереснее быть — отцом или дедом?
— К моему великому стыду, я недостаточно много уделял внимания сыновьям. Все время на работе. Когда родился старший сын, готовился к кандидатской. Желая помочь супруге, порой засыпал с сыном в одной руке и конспектом в другой. Очень надеюсь, что с внучкой наверстаю упущенное.
— Александр Михайлович, можно ли сказать, что сегодня Вы спокойны за свое предприятие? «Технолит» на слуху на внутреннем и внешнем рынках, Вас знают, с Вами работают.
— Успокоение — путь к забвению. Во-первых, производство не может знать остановки хотя бы потому, что мир постоянно совершенствуется. Не успеешь за развитием — уступишь место другим. А во-вторых, мне неинтересно долгое время делать, пусть и успешно, но одно и то же. Хотя порой посещают мысли о том, что все, пора успокоиться, не буду ничего строить, развивать. Но проходит день-два, и начинает зудеть, пропадает жизненный тонус, все становится унылым и серым. Значит, пора начинать что-то новенькое. Не исключаю, что люди, окружающие меня, бывают порой от этого несчастны. Так что спокойствие — для меня скорее утопия. Но я этому даже рад.
— Кому в жизни хочется сказать «спасибо»?
— Родителям. Мама, слава Богу, еще во здравии. Отец — был и остается для меня примером мужчины и хозяина. Вообще мне в жизни везло на хороших людей. И самое главное — ничего не изменил бы, если бы пришлось начинать все сначала. Если только пожелал бы себе в молодости быть менее радикальным и эмоциональным. Хотя с возрастом это слегка притупляется. Руководство вообще делает человека более толстокожим. Душа черствеет, вынужденно черствеет. Я научился говорить людям «нет», хотя это для меня до сих пор несет жуткий дискомфорт. Мне всегда хотелось помочь всем максимально, но такие возможности есть не всегда, и я от этого переживаю. Иногда даже не хочется что-то анализировать, потому что болит душа.
— Безусловно, Вам, человеку, полному сил и эмоций, находящемуся в столь продуктивном возрасте, рано подводить какие-то жизненные итоги. Но все же, что хотелось бы услышать о себе многие годы спустя?
— Я редкостный оптимист. Бывали моменты, когда казалось — все, дно достигнуто. Но берешь мгновение передышки и с новой силой начинаешь грести, иначе не выплыть. И пусть не говорят о регалиях, а лишь скажут: Бодяко — инженер, знающий свое дело.