Варнас, С. «Для меня важно, чтобы зритель размышлял вместе со мной» : [интервью с режиссером Могилевского областного драматического театра С. Варнасом] / С. Варнас ; беседовала А. Близнюк // Магілёўскія ведамасці. — 2015. — 13 января. — С. 11.
В конце ноября в Минске объявили победителей III Национальной театральной премии. Могилевчанам приятно было узнать, что среди награжденных и наши актеры. Приз за лучшую режиссерскую работу получил спектакль по пьесе Августа Стриндберга в постановке главного режиссера Могилевского драмтеатра Саулюса Варнаса «Фрекен Жюли». Литовец Саулюс Варнас работает в Могилеве почти год, и за это время наш театр уже дважды награждали. Мы побеседовали с Саулюсом о том, как работается с могилевской труппой, о старых и новых постановках, о планах на будущее.
— Саулюс, это уже не первая ваша награда за спектакль «Фрекен Жюли». На фестивале «М@rt.контакт» в этом году постановка также получила приз за лучшую режиссерскую работу. Что для вас значат эти награды? Как оцениваете других конкурсантов, номинированных на Национальную театральную премию?
— Думаю, это означает то, что театральный язык, который мы выбрали для этой постановки, оказался интересен не только нам, но и теоретикам театра, а также нашим коллегам, надеюсь, что и какой-то определенной части зрительской аудитории. Каждая новая работа требует своего сценического языка, сценического прочтения, созвучия со временем. Театр должен чувствовать дыхание этого изменяющегося мира…
Безусловно, я смотрел кое-что из работ моих коллег, представленных на Национальной театральной премии. Среди них было много интересных спектаклей. Мне запомнился спектакль Бориса Луценко «Оракул?» – понравилась игра молодого актера, интересная музыкальная партитура…
Запомнился «Пан Тадэуш» Николая Пинигина (Национальный академический театр им. Янки Купалы). Спектакль отличается интересным визуальным решением, местами поражает зрителя эффектностью. Но я не уверен насчет того, насколько все это оправдано и достигнут ли желаемый результат. Для меня важно возбудить фантазию зрителя, сделать так, чтобы он размышлял, погружался в мир невозможного, запредельного от своей повседневности…
— Интересно, что для своих постановок вы часто выбираете произведения классиков, которые могут показаться на первый взгляд не совсем актуальными для нашего времени. Мало кто из современной молодежи счел бы пьесу «Фрекен Жюли» интересной. Но вы сумели превратить историю Стриндберга впотрясающей красоты фантазию, некий гипнотический сеанс, наполнив сюжет таинственностью, героев – загадочностью. Вы специально выбираете в качестве материала не совсем популярные произведения, чтобы показать, на что способен хороший режиссер?
— Нет, такой цели я не преследовал. Конечно, все мы, кто вовлечен в творческий процесс создания спектакля, в какой-то мере самовыражаемся. Но мне иногда кажется, что не мы создаем спектакль, а через нас что-то или кто-то требует своего сценического пространства, а режиссер и актеры всего лишь исполняют то, чего требует зарождающийся спектакль.
Август Стриндберг всегда был для меня одним из самых таинственных, завораживающих авторов. Он очень страстный, внутренне напряженный, грамотно выстраивающий все свои произведения. Его «Соната призраков» считается образцом совершенства драматургии. Одно время я прямо-таки охотился за его книгами по всей Прибалтике. Это очень плодовитый автор, и мне удалось многое прочесть из его трудов, но к постановкам по его произведениям я обратился довольно поздно. Первая пьеса, которую поставил, – «Сон» – это одно из произведений последнего периода творчества Стриндберга, который мне интересен своим символизмом, мистичностью, обобщенностью. В ней автор словно подводит итоги всей своей жизни, в пьесе можно найти мотивы, прозвучавшие в разных его произведениях – как драматургических, так и в прозе. Не посчитайте за высокомерие, но эта пьеса послужила лишь поводом для разговора о создании спектакля, а спектакль является поводом для разговора со зрителем. Режиссер изучает текст пьесы, выбирает тему, сокращает текст, ищет язык, каким будет говорить со зрителем… Текст «Фрекен Жюли» сокращен почти наполовину. Для нашей сценической версии в произведении оказалось много лишних слов. Мы сократили все, без чего можно было обойтись. Постарались заменить этот текст так называемым языком театра.
Мне приходилось видеть много разных постановок по пьесе «Фрекен Жюли», в том числе и работу знаменитого режиссера театра и кино Ингмара Бергмана. Он выбрал другой путь и был очень последователен тексту. Мне показалось, что даже слишком последователен, в результате чего со сцены совсем ушла тайна, которая так присуща Стриндбергу. Нам удалось проявить эту тайну, создать своего рода мир сновидений. Но это не только моя заслуга – это заслуга талантливых могилевских актеров – Елены Кривонос, Александра Кулешова, Евгении Белоцерковской, – с которыми действительно можно отправляться в серьезное «плавание». Это также заслуга и нашей художницы, и талантливых музыкантов, которые так органично вписались в общее действие спектакля и всего нашего коллектива, всех, кто изготавливал декорации, реквизит и костюмы, кто одевал и гриммировал актеров, кто занимался рекламой и продажей билетов, а также администрации театра, которая организовала всю эту объемную работу. И в итоге получилась некая особая атмосфера, в которую мы погружаем зрителя и оставляем его на пару часов наедине с самим собой. Ведь самая главная задача театра – дать человеку побыть в собственной тишине, чтобы выйти на раз говор со своей судьбой, своим прошлым, будущим…
Признаюсь, мне и самому интересно наблюдать за актерской работой в «Фрекен Жюли», и я стараюсь не пропускать ни одного спектакля. Спектакль всегда идет по-разному, поскольку он живой, а игра актеров меня завораживает…
— Вы уже не первый раз ставите «Фрекен Жюли». Наверное, работать с одним и тем же материалом сложно?
— Да, года три-четыре назад я ставил «Фрекен Жюли» в Македонии, в Национальном театре в Скопье. Ставил его со звездами театра и кино. Но, могу сказать, не кривя душой, могилевский спектакль мне дороже. Он дался нам намного тяжелее, но в итоге получился более таинственным, загадочным и этим ближе к автору. В нем, кроме истории, рассказанной текстом, есть еще история, рассказанная между строк.
Конечно, работать над одним и тем же материалом дважды сложно, поскольку ставишь себе задачу не повторяться, а это не так уж просто. В таких случаях я пользуюсь особым приемом – перечеркиваю все, что нашел за месяцы репетиций на сцене, и за три дня до премьеры ставлю совершенно новый, другой рисунок спектакля. Но тут необходимо большое взаимопонимание, доверие с труппой, высокий профессионализм актеров, чтобы они могли фиксировать новый рисунок роли с первого раза… Требуется большая сосредоточенность, другого уровня актерское существование.
— Вы работаете в могилевском театре уже почти год. Что изменилось за это время? С какими трудностями пришлось столкнуться на новом месте?
— Этот период я потратил на знакомство с театром, его порядками, традициями, знакомство с актерами, репертуаром. Мы много репетировали, и за этот год и мне, и коллективу пришлось что-то переосмыслить, что-то перебороть в себе, многое нужно было постараться понять. Я старался найти слабые и сильные стороны труппы и, главное – понять, чем я могу быть полезен. Ведь моя основная задача – помочь реализоваться актерам нашего театра, а также привлечь интерес как зрителей, так и критиков к нашим спектаклям. Не могу сказать, что за этот год сложилось полное взаимопонимание с труппой, для этого требуется время. Верю, что нам удастся преодолеть трудности и мы поставим еще много новых интересных спектаклей. Во всяком случае, всем нам желаю этого…
— За последний год из театра ушло много актеров. Наверное, это сильно подкосило работу театра?
— Это ведь не произошло внезапно, об их уходе мы знали заранее. Кто-то вышел замуж или уехал в столицу, кому-то потребовалось больше времени для ухода за больными родителями, а у некоторых взгляды на творчество не совпали со взглядами руководства театра. Опять же финансовая сторона играет не последнюю роль… Конечно, мы пытаемся бороться с проблемой низких зарплат, нам приходится ставить коммерческие спектакли, поскольку государственной дотации не хватает на нужды театра.
В некоторых странах государственные театры вообще не имеют право ставить коммерческие спектакли, иначе у них отберут часть дотации. Как вы знаете, в античном театре зрителю платили заработок дня, если он провел день в театре. Власти были заинтересованы в духовном развитии своего населения… Оказывается, нечто подобное можно встретить и сегодня. Например, в Индии, где мне пришлось несколько раз участвовать в театральных фестивалях, государство выделяет деньги на проведение мероприятия, оплачивается содержание коллективов, которые приезжают из разных стран, изготовление декораций. Даже вход зрителям на спектакли сделали полностью бесплатным. Я был приятно удивлен тому, как в Индии серьезно относятся к театру. И при этом нельзя сказать, что Индия – одна из самых богатых стран мира…
— Финансовая сторона вопроса вас лично ограничивает как режиссера?
— Я знал одного режиссера из Афин, у которого было много денег и прекрасная труппа. Он не выплачивал зарплаты своим актерам, он создал общую кассу, из которой каждый мог брать столько, сколько ему нужно, чтобы чувствовать себя свободным, обеспеченным в материальном плане, но без излишеств. В театре был заведен строгий порядок, как в монастыре. Режиссерсоздал все условия для работы, но и от актеров требовал полной отдачи. Иногда они репетировали, сутками не выходя из театра. Мы с директором Могилевского драмтеатра Андреем Новиковым тоже мечтаем создать для актеров подобные условия, чтобы они могли отдаваться только жизни на сцене, чтобы своим трудом могли обеспечивать себя и свою семью. Возможно, когда-нибудь этой нашей мечте будет суждено осуществиться…
Прекрасно, что власти города находят нужным проводить театральный фестиваль «M@rt.контакт» в Могилеве, что ежегодно выделяют из городского бюджета часть средств на проведение форума. В свою очередь, директор фестиваля и Могилевского драмтеатра Андрей Новиков старается эти средства приумножить. Я не знаю как, но пока нашему директору удается находить возможности и средства на проведение фестиваля, на новые постановки, на творческие поиски режиссеров театра – мы не ограничиваем себя, не экономим на создании декораций, костюмов или реквизита…
— Слышала, что сейчас вы работаете над новым проектом. Не раскроете секрет?
— В начале театрального сезона я планировал поставить «Крейцерову сонату» Льва Толстого, но эту идею пришлось отложить на время. Сейчас репетируем другой материал, но пока не буду разглашать секрет, еще рано что-то говорить. Параллельно работаем над темой Франциска Скорины – мне очень интересна эта личность, интересна его биография и круг проблем, который с ним связан. Сценарий еще не готов, я занимаюсь изучением материала…
Продвигается работа детской студии актерского мастерства. Сейчас у нас обучается около десяти талантливых юношей и девушек… Мы занимаемся с ними дважды в неделю – одно занятие по движению, пластике, другое – по актерскому мастерству, сценической речи. Рисуем, пишем, развиваем ассоциативное мышление. У них много домашних заданий. Надеюсь, что в будущем некоторые из этих юношей и девушек будут задействованы в спектаклях нашего театра…