Якубовский, В. «В этих стенах витает высокий Дух Театра!..» / Владимир Якубовский // Магілёўскія ведамасці. — 2008. — 13 мая. — С. 6.
Режиссер Борис Гуревич:
«Театр… это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра». Слова, принадлежащие Н.В.Гоголю, особенно уместно вспомнить в эти дни, когда исполняется 120 лет театру в Могилеве. 15 мая 1888 года такая «кафедра» открылась в нашем древнем городе на Днепре. Сколько за эти годы с нее посеяно «разумного, доброго, вечного»? Несомненно, бесконечно много. Лучший аргумент тому — сама история города, Приднепровского края, судьбы его мужественных, стойких и трудолюбивых людей.
Всякое видел за эти 12 десятилетий и сам театр. Были времена взлетов, творческих успехов. Были периоды трудные. Даже нынешнему поколению его артистов приходилось вставать на защиту своего и нашего дома высокого искусства.
И театр выстоял. Сегодня у него счастливый и одновременно «безумный» день в буквальном смысле этого слова. «Безумный день, или Женитьба Фигаро» — так называется спектакль по пьесе Пьера Огюстена де Бомарше, поставленный режиссером из Санкт-Петербурга Борисом Гуревичем. Могилев и могилевский театр сыграли ключевую роль и в его судьбе.
Накануне премьеры спектакля режиссер отвечает на вопросы «МВ».
— Борис Робертович! Как бы вы представили себя читателю?
—Я театральный режиссер, свободный художник. Больше 20 лет тому назад закончил Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии. Живу в Санкт-Петербурге. Но все время езжу по стране, ставлю спектакли в разных театрах.
Объездил много: от Бреста до Камчатки и Сахалина. Работал в Петрозаводске, Казани, Ташкенте, Новосибирске, Омске, Челябинске, Тюмени, Костроме, Ярославле, Белгороде и еще очень много где. Естественно, в Петербурге тоже. Перефразируя Пржевальского, могу сказать: а еще я люблю свою профессию за то, «что в ней можно путешествовать».
— Как в вашей судьбе появился Могилев?
— Кто в чьей судьбе появился — большой вопрос. Могилев — это мой родной город. Здесь прошли мое детство и юность. Здесь жили мои родители. В этой земле лежат родные мне люди.
Поэтому Могилев, могилевский театр для меня очень важны, значимы и дороги. Это мой первый театр — 43 года назад, когда мне было 7 лет, я впервые пришел в этот зал. Тот спектакль — «Снежная королева» — я помню по сей день.
Здесь же в 15 лет я впервые вышел на сцену. Владимир Александрович Короткевич был моим первым театральным учителем, а Людмила Гурина, Галина Угначева — партнерами по спектаклю. Порою мы вспоминаем с ними те «старые добрые времена…».
Поэтому, уехав в Россию, часто вспоминал и Могилев, и этот театр. Не скажу, что мечтал сюда вернуться… Но не раз думал: это несправедливо, что я здесь ничего не ставлю.
— А белорусский театр в целом, какое место он занимает в вашей жизни?
— В свое время я знал его неплохо. Свое первое образование я получил в Минске, в институте культуры. Был хорошо знаком со столичными театрами. Позже мне дважды довелось ставить спектакли в Гродно, один раз в Бресте. Но с распадом СССР все прекратилось. Теперь информация только понаслышке. В частности, приходят какие-то вести с фестиваля «Балтийский дом» в Санкт-Петербурге, куда приезжают белорусские театры.
— Как возникла идея сотрудничества с облдрамтеатром?
— Это была идея директора — Андрея Федоровича Новикова. Кстати, и название спектакля впервые прозвучало от него. Они искали постановщика юбилейного спектакля, и в поле зрения попало мое имя. О том, что Могилев для меня не просто очередной город, они не знали. Все это выяснилось уже в процессе общения.
Что касается меня, считаю, что все пути вели меня сюда. Как говорит мой герой Фигаро: «Вот необычайное стечение обстоятельств!..».
Конечно, это уже другой театр и стены другие. Но в них, выражаясь высоким стилем, витает прежний высокий Дух Театра. Традиция не прервана. Я прекрасно помню актеров, которые тут служили в 70-е, 80-е. Остались люди в коллективе, которые с ними работали…
— Осталась «времен связующая нить»?..
— Да, именно она. Для меня это очень важно и дорого. Представьте, в Могилеве я сейчас живу в квартире, где жили Вера Леонидовна Кабатникова и Анатолий Абрамович Рудаков. На стенах остались их портреты. А я ведь вырос на их спектаклях. Более того, Вера Леонидовна в 1948 году закончила институт, в котором я учился, я до сих пор дружу с педагогом, которая у нее преподавала. Когда я об этом рассказываю моим актерам, возникает особая связь. Это как у Чехова: дотронуться «до одного конца цепи», увидеть «как дрогнул другой».
Поэтому, не кривя душой, скажу: предложение поставить юбилейный спектакль считаю для себя очень лестным, почетным и обязывающим. Вообще, очень для меня дорогим.
— Итак, юбилейный спектакль. Имя автора, известная пьеса, знаменитые предшественники… Постановка просто «обречена» войти в историю театра. Не страшновато было груза ответственности?
— Да, решиться было непросто. Но ведь проблемы и создают простор для творчества. В пьесе Бомарше огромный текст, немного архаичный, несмотря на прекрасный перевод, задействовано множество народа. Например, спектакль по ней в постановке Станиславского 1927 года длился 5 часов, состоял из пяти актов и четырех антрактов. Сегодня так ставить уже невозможно, да и не нужно.
Поэтому было ясно, что работа предстоит большая, и это все обсуждалось на переговорах с театром. Я благодарен театру за то, что принял мое предложение пригласить всю бригаду из Санкт-Петербурга: и художника, и балетмейстера, и автора музыкального оформления. Это, конечно, проект для театра непростой и затратный во всех отношениях. И мы свою ответственность сознаем. Благо, времени у нас было достаточно. Договор состоялся еще в ноябре 2006 года, а в мае прошлого мы уже приехали сюда с художником и начали придумывать спектакль.
— Как же удалось решить основные творческие проблемы?
— Не буду предвосхищать то, что зритель должен увидеть в спектакле. Скажу самое главное, что повлияло на решение. В театре много творческой молодежи. В те годы, что я знал театр, такого не было. Большая редкость это и в других театрах. А здесь есть! Это очень важно, когда есть молодая энергия, молодые мозги. Неважно даже, где они учились и что умеют. Главное, что они есть и хотят играть. Я понимал, что в этом кроется некий код, ключ к решению. Где вы найдете графа, которому 28 лет, Фигаро, которому 26, Сюзанну, которой 24… Обычно их играют актеры, которым 30 — 40 лет. Просто такие сложные роли — все определялось этим…
— Другие члены творческой бригады разделяют вашу ставку на молодежь?
— Да, это наше совместное решение. Вместе мы работаем не первый раз. Художник-оформитель Олег Осколков уже много успел сделать и в театре, и в кино. Музыкальный оформитель спектакля Владимир Бычковский — лучший в Санкт-Петербурге, много оформляет у Табакова, у Райкина. Имя балетмейстера Ирины Шароновой тоже на слуху — работает не только в театре, но и с чемпионами-фигуристами. Все они очень трепетно относятся к этому Дому, о котором я им много рассказывал. Им очень нравится здесь. Они так же, как я, прониклись духом этих стен. Всем нам близки слова коллеги Анатолия Праудина, который, побывав здесь на первом «М’art.контакте», сказал директору: «Когда я вошел в это здание, испытал эстетический шок».
Я очень прошу об этом специально написать. В Питере, да и в России в целом, театры живут по-разному… Мало где вы найдете такую красоту, ухоженность, выхоленность, я бы сказал. Могилевчане, кажется, не знают, чем владеют, не ценят этого.
— Вернемся к пьесе. Вы говорили — текст большой…
— …И несколько архаичный. Поэтому мы отнеслись с достаточным почтением к авторскому духу и свободно — к «букве», что сегодня и допустимо, и необходимо. Поэтому в программке спектакля под названием будет написано: «сценический вариант театра». Мы сделали большие купюры в тексте, удалены некоторые действующие лица. Зато придуманы персонажи, которых в тексте нет совсем.
Спектакль «многолюдный». И я очень рад, что нашлись роли не только для молодых, но и для мастеров — любимцев могилевских зрителей. В нем заняты Григорий Белоцерковский, Константин Печников, Василий Галец, представители среднего поколения — Галина Лобанок, Евгения Белоцерковская…
— Оправдались ваши ожидания в процессе работы с коллективом?
— Сказать однозначно «да» — значит ничего не сказать. Прошу вас отдельно об этом написать, и пусть мои слова не воспримутся как дежурный комплимент. У театра есть голова и глава, счастливое совпадение лидера официального и неформального. Получилась такая «разумная, просвещенная монархия». Для театра это огромное благо. Поверьте, мне есть с чем сравнивать. Работал более чем в 20 театрах, а сколько видел директоров — не счесть! Поэтому скажу: это совершенно замечательная фигура в смысле мудрости, стратегии, любопытства и неравнодушия к тому, что в театре происходит — и в этом, и в театре вообще. Ведет он свой корабль очень точно и дело свое знает тонко.
Отдельно скажу, что в театре собрался дружный коллектив из работников цехов, администраторов, всех служб. Работать и общаться с ними приятно.
— Каково ваше впечатление от Беларуси?
— При всей любви к России и родному Санкт-Петербургу скажу: проезжаешь границу — и просто шок испытываешь от этой красоты и чистоты. От Могилева — в особенности. Учиться и учиться Питеру и этой чистоте, и этому отношению между людьми. Знаешь — здесь тебя не обманут, не «кинут», не обхамят.
Я тут не живу и, как говорится, «гостевую визу с видом на жительство не путаю». Но сюда хочется приезжать еще и еще, жить здесь и работать.
— Надеемся, так и будет. Поздравляем с премьерой. Спасибо за беседу.