Борсяк, Ю. Жизненный стимул хирурга Быкова : [90-летний юбилей хирурга М. Н. Быкова] / Юлия Борсяк // Магілёўскія ведамасці. — 2017. — 23 мая. — С. 11.
О нем с радостью говорят и бывшие коллеги, и пациенты, и те, с кем просто пересекались жизненные пути. Мне же довелось познакомиться с именитым хирургом-онкологом по случаю его почтенного юбилея — в этом году Михаилу Николаевичу исполнилось 90 лет! Всего три из них он находится на заслуженном отдыхе. И хотя путь в медицину был витиеватым, влюбился он в профессию бесповоротно, посвятив ей более 50 лет.
Трудолюбию и жизненному запалу этого человека можно и нужно поучиться. В своем уважаемом возрасте он не любит пустой болтовни, с житейской мудростью рассуждает о современных реалиях, наизусть читает поэмы Лермонтова, стихи Пушкина и современных поэтов, при этом солидно, хорошо выглядит, совсем не на свой возраст. Кроме того, Михаил Николаевич еще и мастер на все руки. Недавно, готовясь к приезду внучки из далекой Колумбии, он сам обшил балкон, да так аккуратно и красиво, что комар носу не подточит, действительно, золотые руки у человека. Тот случай, когда хочется сказать — пример настоящего мужчины, хозяина, профессионала. В нашей беседе Быков поделился воспоминаниями о войне, пути в профессию, работе и семейных ценностях.
О войне и армейской службе
Детство будущего врача прошло в Шкловском районе. Отец работал воспитателем в детском доме в Барсуках, там в учительской семье и родился мальчик Миша. А потом отца забрали преподавать математику в школу деревни Каменные Лавы этого же района. Мать стала вести русский язык и литературу. Когда началась война, отец раздобыл лошадь и посадил семью на телегу — хотел увезти домочадцев в безопасное место.
«Прошли Горки, — вспоминает Михаил Николаевич, — а ближе к Рославлю нас обогнали немцы. Пришлось немного отступить назад, остановились у родного брата отца в деревне Раздел Мстиславского района. В доме ютились 16 человек: семья дяди, наша семья с тремя детьми и бабушкой и еще одна бабушка с ребеночком из Ленинграда. Когда хаты стали занимать немцы, мы переместились за деревню в сарай, где хранилось сено. Всего натерпелись. Ост§вался примерно месяц до освобождения района в 1943 году, но отца, партийного, арестовали из-за доноса предателя. После мой младший брат видел его сидящим в деревенском амбаре. Мне уже было 16 лет, и в деревню меня не пускали. Полицейский, который охранял арестованных, разрешил брату поговорить с отцом. Что стало с папой потом, мы так и не узнали. После освобождения вернулись в свой дом. Мать снова начала работать в школе, мы учились».
В конце 1944 года 17-летнего Михаила призвали в армию. К тому времени Могилев был уже освобожден. Первую свою ночь новоиспеченному военнообязанному пришлось ночевать в кинотеатре «Чырвоная Зорка» на полу.
— Окна были разбиты, на улице мороз, — погружается в воспоминания Михаил Николаевич. — Мы спали, лежа вплотную друг к другу, что ни встать, ни пройти. На плечах почти у половины, и у меня в том числе, был платяной мешок, в котором лежала сушеная «бульба». Наутро нас погрузили в вагоны и до Минска мы ехали двое суток, поскольку пропускали литерные поезда, которые везли танки, самолеты на передовую. Я хотел быть летчиком, но определили в артиллеристы. Начало моего становления как человека пришлось на армию. Нас изнурительно готовили к военным действиям. Время было такое, что портрет каждого вырисовывался сразу — настоящий ты или нет. Но и песни душевные пели, и дружеское плечо ощущалось. Когда нас уже готовили к отправке на фронт, закончилась война. Майор вызвал меня и сказал, что посыпает на учебу получать офицерское звание. На что я ответил, что имею только «чапаевское» образование. Однако офицер был тверд в своем решении и в характеристике написал, что я окончил 9 классов. И в составе 50-ти человек я поехал поступать в артиллерийское училище.
Экзамены принимал старый царский генерал Гулевич. Больше всего я боялся, чтобы он не спросил у меня, сколько я окончил классов, врать не хотелось. Он пригласил к доске и продиктовал слово «энциклопедия». Я написал. Генерал одобрил и перешел к следующему — «машиностроение», третьим было слово «медицина». Затем он попросил написать уравнение с двумя неизвестными. Я замялся. И тут прозвучал тот самый устрашающий вопрос об окончании школы. Я подумал, что приблизился мой провал. Но, не дождавшись моего ответа, экзаменатор подсказал мне решение и отпустил. Потом меня вызвали и сказали, что испытание я прошел успешно и стал курсантом Тбилисского горно-артиллерист-ского училища им. 26 Бакинских комиссаров. Учеба занимала все время, тяжело давалась математика. После окончания училища меня послали на службу в Венгрию. И примерно через месяц переправили в Австрию, где я прослужил четыре года. А потом умер Сталин, и нас отправили домой, дав немного подъемных. Я к тому времени отслужил в армии с десяток лет, был старшим лейтенантом. Мне нравились четкость, слаженность, распорядок в армейской службе. Приехал домой — и меня охватил ужас, я не знал, что мне дальше делать, чем заниматься. Учителя из школы, где работала мама, посоветовали получить полное школьное образование, и я снова сел за парту.
Случайный выбор стал призванием
Получив аттестат зрелости лишь в 29 лет, я задумался, куда поступать. В высшие учебные заведения, где нужна математика, я не хотел. Методом исключения выбрали с мамой мединститут. И я поехал в Витебск. Первым экзаменом было сочинение на тему «Образы коммунистов в произведении Шолохова «Поднятая целина». Я написал, попросил юную соседку по парте проверить ошибки, сдал работу. Через пару часов побежал в деканат узнавать результат. Мужчина в приемной с интересом посмотрел на меня, одетого в военную форму, заулыбался и куда-то вышел, а когда вернулся, улыбался еще шире. Я посчитал это хорошим знаком, а он ко мне подходит и говорит: «Вы написали свое сочинение в форме рапорта. Но мы допускаем вас к остальным экзаменам». Я был рад, все сдал и поступил. В студенческие годы познакомился с аспирантом, который работал в больнице хирургом и начал ходить к нему на дежурства. С ним побывал на множестве операций, он ставил с собой ассистировать. И я влюбился в хирургию, посвятив ей в итоге всю свою жизнь. Мне нравилось помогать людям. Это ободряло и давало стимул.
После окончания в 1962 году Витебского мединститута приехал в Могилев и по пути в облздравотдел встретил главврача онкодиспансера Михаила Ермаченко. Мы вместе учились, только он был на несколько курсов старше меня, тоже военный, партизан. Как только он услышал, что я окончил учебу и иду за распределением, тут же позвал к себе, ему как раз нужны были врачи. Он меня многому учил сам и посылал на обучение в Ленинград, Москву, Казань, Киев, Харьков, Минск. Во время учебы я максимально впитывал знания, стоял на операциях, ассистировал, набирался опыта. Потом внедряли эти новые манипуляции у нас. Так дорос до заведующего отделением. Одно время увлекся наукой, целый год учился у главного онколога Минздрава БССР профессора Александрова, готовился поступать в аспирантуру. Но в тот год пришла поступать дочь Машерова, а место было только одно, и я бросил эту затею. Александров всегда брал меня ассистентом, если я приезжал к нему. Однажды на операции я засмотрелся на операционную сестру, и тогда профессор стукнул меня по рукам. Этот его урок я запомнил не хуже других.
Как хирург победил анестезиолога
Одним из поворотных моментов в жизни стали курсы по анестезиологии. Эта сфера далась мне настолько хорошо, что обучавший нас профессор написал мне отличную аттестацию, и когда я вернулся домой, главврач уже купил аппарат. Я начал давать наркоз, но это исключало мою работу как хирурга. Я постоянно твердил главврачу, что хочу оперировать. Он не уступал, тогда я сел на поезд и уехал к брату в Крым. В местном онкодиспансере не оказалось свободных рабочих мест, но заведующая рекомендовала поехать в Керчь. Там меня встретили, сняли квартиру. С заведующим хирургическим отделением быстро сработались и подружились. Был у нас с ним неординарный случай. Однажды к нему пришел браконьер, который воровал рыбу у других браконьеров, те его поймали и в буквальном смысле посадили на кол. Все обошлось без серьезных травм, но рана никак не заживала, сколько он не ходил по врачам. Мы прооперировали горе-воришку и достали небольшой кусочек дерева, который не давал ране затянуться. В благодарность он потом привез нам целую люльку керченской селедки. От браконьерства, выходит, не излечился. Когда заведующий ушел на повышение и стал главным хирургом района, меня поставили на его место.
Семейная династия
А потом в Керчь приехала Никитична… С ней мы работали вместе в могилевском онкодиспансере, общались. Она поступила в институт, но не выдержала моего отъезда, все бросила и поехала за мной. Мы поженились, родился сын. Однажды, когда мы приехали в Могилев погостить, я случайно встретился со своим прежним начальником. Он сказал, что если вернусь обратно — сразу получу квартиру и заведование отделением. Я согласился. Так и работал в онкодиспансере почти до восьми десятков лет. По окончании контракта меня пригласили хирургом-консультантом в психоневрологический диспансер, где проработал еще 9 лет. Когда сказал, что хочу уйти на пенсию, мне предложили поработать еще год-другой. Но я спросил: «Кто в 87(!) лет работает?» И меня отпустили. Правда, потом я жалел, что ушел. Скучал по работе.
С семьей мне повезло. Жена Нина Никитична оказалась моим человеком — хорошая, заботливая. Она терпимо относилась к сложностям врачебной работы, срочным ночным вызовам на операции. За собой я тогда не замечал сильной занятости, просто работал, теперь вижу, как заняты врачебным делом сыновья и понимаю, что был таким же. И жена меня понимала и принимала мою увлеченность профессией. К сожалению, она скоропостижно ушла из жизни 9 лет назад. Я трепетно храню память о ней. Ведь мы прожили счастливую жизнь, вырастили двоих сыновей. Старший сын Сергей выбрал стезю врача-анестезиолога и работает в Могилевской больнице №1, а младший Николай заведует хирургией в городской больнице СМП. У меня трое внуков. Династию врачей продолжает внучка — работает акушером-гинекологом в Колумбии. Там же растут две правнучки.
О профессии, даче и книгах
Я убежден, что врачом должен быть человек с хорошей душой. Без души нельзя лечить. Это не та работа, на которой можно просто отбыть время. Обязательно внимательное отношение к абсолютно каждому без исключения. Недавно приблизительно подсчитал, сколько сделал в онкодиспансере операций и понял — 10 тысяч наберется точно. Как заведующий был строгий, но безосновательных требований не предъявлял. Потому с коллегами всегда царило взаимопонимание.
Сейчас с удовольствием тружусь на даче. Читаю много книг от стихов до геополитики, а вот по телевизору смотрю только вечерний выпуск новостей. Все-таки считаю, что жизнь должна проходить в движении, а не в просиживании штанов у голубого экрана.