Стешиц, Николай. «Мне нравятся женщины с чертиками в глазах» : [беседа с заслуженным артистом Республики Беларусь, автором Могилевского областного театра кукол Н. Стешицем] / Николай Стешиц ; беседовала Елена Максимова // Веснік Магілёва. — 2017. — 9 ноября. — С. 11.
Он дьявольски скрытен, замкнут, герметичен в своих чувствах; может отключить телефон и стать недоступен. Не временно — навсегда! Но потом он включается в работу и становится надежен и точен, как швейцарские часы. Такие люди, как актер-кукольник, — эксклюзивные. Николай Стешиц — достояние республики. В 2010 году имя артиста Могилевского театра кукол внесли в энциклопедию «Лучшие люди Беларуси». Осенью 2016 года Николай Арсеньевич получил Национальную премию за роль Луки в спектакле «На дне». В августе 2017 — почетное звание «Заслуженный артист Республики Беларусь». «Синяя-синяя» стала лучшим моноспектаклем по итогам Международного театрального фестиваля «Белая вежа». Наполеон пришел к своему Тулону в 26 лет. А как долго шел Николай Стешиц к своей «Синей-синей»?..
На польском злотом — король с профилем Стешица!
Не видеть фанаберистого шляхтича в исполнении Стешица в «Дзівосных авантурах паноў Кубліцкага ды Заблоцкага» — значит упустить шанс смеяться от души, смеяться до упаду, смеяться до кол и ко в в животе. Не съесть ботинок во время незабываемого спектакля — это ничего не понять в комическом мастерстве артиста. Ах, с какой легкостью его шарманщик играет с публикой! Публика добровольно бежит к Пану и кладет «грошыкі ў талерку».
— Ребята на гастролях в Варшаве рассматривали двести злотых, как зачарованные. Я подошел, глянул — и обомлел! «Божухна, што тэта?!» На купюре был польский король — вылитый мы, Николай Стешиц. Я приступил к маме с расспросами — и она сказала без всякого пафоса: да, сынок, в нашем роду есть шляхтичи.
Достоинство состоит в том, чтобы уметь противостоять. Все шли в армию в каких-то несуразных фуфайках — я пришел в элегантном длинном плаще. Все ребята были лысые — я с «ежиком» на голове. А покажите, в каком уставе требуют брить новобранцев наголо. Моя маска «Не подходите ко мне!» ввела всех в заблуждение -решили, что я сопровождающий. Призвали нас 12 декабря. Пока добрались до войсковой части Военно-Воздушных сил в Грузии, пришел Новый год. В честь праздника замполит пообещал нам котлеты на ужин. Все закричали «ура!» — один я возмутился:
— А свечи?! А шампанское?! А «Голубой огонек»?!
— Молодой человек, вы понимаете, где находитесь?!!
Звучала команда «Рота, отбой!» — и все новобранцы неслись сломя голову. По негласному приказу, молодые должны были успеть раздеться и лечь раньше стариков. Иначе будешь сдавать какое-то «вождение» под кроватью. В нашем взводе было 4 новобранца и 10 старослужащих — и мы все шли спокойно. Наш командир — хороший парень из Воронежа — называл нас сынками, защищал и оберегал. Он сразу предупредил: «Не дай бог, кто-то из вас побежит!»
Жизнь людей приземляет — достоинство в том, чтобы возвыситься над суетой.
Труд, Воля, Мастерство… и Любовь!
— Я всегда спасался работой. Работать надо, а все остальное к черту. Режиссер-педагог Днепропетровского театрального училища вложила в наши разгильдяйские головы важное правило: только мертвый может не выйти на сцену. Помню неприятный случай, когда я не пришел на прогон производственного концерта. Взял бюллетень, вернулся в общагу, лег на кровать и слушаю музыку. Я болею — я кайфую. И тут появляется мой однокурсник:
— Коля, поехали на репетицию.
— Витя, отстань, у меня температура сорок!
— Режиссер сказала, курс не разойдется до тех пор, пока все не соберутся.
Пока я оделся, пока добрался, ребята три часа сидели и ждали. Я зашел — мне было стыдно и неудобно. Случайные люди не выдерживали и отсеивались — до конца курса нас дошло только семь. Тут не может быть поточной линии, штампующей горе-актеров. Как в анекдоте! Пришел новый режиссер в театр и начал репетировать спектакль с актером. Артист исполняет все прекрасно, великолепно, изумительно, восхитительно! День премьеры. Актер выходит на сцену и играет все по-своему. Черти что и сбоку бантик.
— Стойте! Что вы делаете?! — кричит взволнованный режиссер.
— Подождите, — важно ответил актер. — Я вам на репетициях мешал?! Не мешал. А теперь вы не мешайте мне играть премьеру.
Профессионализм — это умение максимально выполнить режиссерские задачи. Даже если роль тебе «жмет», как неудобные ботинки.
Я приехал во Львов в гости к однокурсникам и полюбил этот город навсегда. Я бы согласился жить тут и быть простым дворником. Львовские дворники страшно боятся пропустить посетителя или жильца — не дай боже, не выполнить свой долг! Кованые балкончики, львы, обхватившие передними лапами щиты гербов, грациозные пани в шляпках с вуалями — на львовских улицах художественная атмосфера, в которой снимались «Три мушкетера». А полуподвальные квартиры! Я впал в столбняк, когда вошел в круглый холл дома. На нашем курсе сложилось много прекрасных пар, которые со студенческой жизни стали неразлучниками. Я думал, молодые чувства перерастут с возрастом во что-то другое — нет, любовь не перестает…
Любовь — это когда «торкнуло» и ты потерял голову, покой и сон… и ВЕС!
Толстый и тонкий, хороший и плохой
— В каждом толстом человеке сидит тонкий и рыдает. Матерь Божья! Я не мог смотреть на свое отражение в зеркале. Я до того ожирел и обнаглел, что доезжал до гостиницы «Могилев» и … ждал троллейбус «5»-ку! Тут меня и встретил знакомый.
— Коля, куда ты собираешься?
— На репетицию.
— Ты с ума сошел!! До Театра кукол рукой подать — иди пешком, тебе худеть надо! Ты себя в зеркало видел?! Ты же вылитый Хрюша!
— Сам ты Хрюша!
— Так я же не артист! А тебе на сцену выходить надо!
И тогда хороший голос во мне сказал:
— Коля, ну ты же смог поправиться — значит, сможешь и похудеть.
— А не купить ли нам хлеба, булочек и макарон? — искушал меня плохой голос. Хороший голос наказывал первый — и я выбирал белое мясо, овощи и фрукты.
— Коля, у тебя тараканы в голове! — говорит моя знакомая о диалогах моих голосов.
— Много ты понимаешь, это «изюминки» моей души! — парирую я.
Мне и женщины нравятся с сумасшедшинкой, чертиками в глазах. Вряд ли я посмотрю в сторону синего чулка. Или серой мышки, которая сидит в уголочке, кутается шалькой и держит в руке томик Толстого или Достоевского — не важно. Я никогда не перечитываю русских классиков, навязанных в школе. Люблю детективы и фэнтези и коллекционирую троллей. Десять колдунов охраняют мой дом. Первого чудака я привез из Норвегии. В стране Северного моря много таких географических названий: Тролльхольм (Волшебный холм), Тролльвей (Дорога троллей), Тролльванн (Озеро троллей), Тролльботн (Пещера троллей)…
— Пещеры манят и людей -пройти путь из темноты к свету и стать сильнее. Были ли у вас периоды, когда вы мучительно искали выход, сомневались …
— Передо мной стоял трудный выбор — Могилев или Гродно.
В Могилев меня позвал Олег Жюгжда, когда я был в Бресте в гостях у однокурсника. Мимо шел Олег Олегович, на ходу побеседовал со мной и с лету предложил Театр кукол. Я служил тогда в Слонимском театре драмы. Директор предупредил: «Коля, ты делаешь страшную ошибку! Тут ты выходишь на сцену как артист — и тебя все видят! А там… Коляяяааа! Тебя спрячут за ширму!» Но мне было интересно поработать с куклой. Кукла смелее, ярче, мощнее человека.
В Гродно меня звал тот же Жюгжда. Моя мудрая мама рассудила: «Сынок, надо идти за режиссером». Но мой внутренний голос заявил: «А ты попробуй состояться сам!» И я остался в Могилеве…
«Заслуженнее всех заслуженных!»
— говорят о Николае Арсеньевиче в Театре кукол. Гордый шляхтич словно ставит на свои образы именную печать качества. Его Клавдий в нашумевшем «Гамлете» цепляется за власть загребущими руками — и вызывает гомерический хохот.
— Мы знаем, что Стешиц — талантливый актер, который может все! — сказала театральный критик, профессор Татьяна Дмитриевна Орлова весной 2016, после премьеры «Синей-синей». — Кукольник выстрадал, заслужил моноспектакль — свое право выйти со зрителем один на один.
Несколько раз Театр кукол подавал документы на звание — каждый раз отклоняли.
Моноспектакль показал глубокого драматического актера. Никаких сомнений ни у кого больше не осталось — бумаги подписали и звание присвоили.
Пол года до премьеры режиссер Игорь Казаков и артист кропотливо разбирали вовсе не драматургическую историю Владимира Короткевича. И резко прекращали репетировать: не могли же два взрослых мужика начать рюмзать и вытирать друг другу слезы. После премьеры режиссер и актер продолжили тяжкий путь вместе с караваном по горячим пескам Африки — и выжгли всякий пафос, добились простой интонации, которая лучше всего передает трагизм жизненного краха дезертира. Гастроли «Синей-синей» по европейским странам сопровождались триумфом.
— Возвращение, только возвращение, — последние слова героя спектакля.
С самого начала Стешиц держит зрителей в невероятном напряжении, словно каждый из нас тянет-тащит чемодан с жизненным грузом. «Крест тяжелый, крест тяжелый, нету сил его нести»… На экран проецируются песчинки-судьбы в исторических буранах 1864 года… Как «каласы пад сярпом», упали достойнейшие люди во время сталинских репрессий… «История повторяется», — предупреждает голос Короткевича. Моноспектакль — как правда, которую прятал и-захлопывали, но она вырвалась и прорвалась к людям.
У зрителей открываются сердечные клапаны. Спектакль омывает водой голову и глаза. Глазами маленькой Джамили мы смотрим на свою синюю-синюю страну с яблонями, сочными яблоками — и радугой играет в нас мысль, какие же мы счастливые! Моноспектакль возвращает потерянное, забытое, утраченное, растоптанное сапогами чувство достоинства шляхетского народа. И расправляются плечи, и выпрямляется спина — счастливые люди встают и долго аплодируют. Целуют небритую щеку Николая Стешица — и чувствуют на губах привкус соли и крови. Чтобы не заплакать, приходится изо всех сил кусать щеки.
Безболезненный урок не имеет смысла. Все лучшее в мире покупается ценой страданий.
Елена МАКСИМОВА
Фото kozak.by, mogilevnews.by