Сидоренко, Б. Великий пост: жизнь в согласии с собой : [обычаи могилевчан] / Борис Сидоренко // Могилевская правда. — 2016. — 7 апреля. — С. 13.
Первые весенние месяцы — время Великого поста, который длится от Прощеного воскресенья до Пасхи и продолжается 49 дней, а вместе с мясопустной неделей, предшествующей посту, и того больше. Из 365 дней в году наши предки постились 220 дней.
Главное не тело — душа
К Великому посту наши предки относились трепетно, но исследователи давно обратили внимание на то, что он проходил в те времена года, когда у крестьян и так истощались запасы скоромной пищи, а до нового урожая было еще далеко. Так что вольно или невольно, но православная церковь должна была приспосабливаться к этим обстоятельствам. «Великий пост, — найдем мы в «Опыте описания Могилевской губернии», — крестьяне особенно считают важным и поэтому соблюдают его строго. Только отчаянные пьяницы в первый понедельник позволяют «себе так называемое «полосканье зубов»: окольными путями пробираются в корчму и «похмеляются» после вчерашней попойки. Большинство в первые дни Великого поста не едят ничего вареного; многие по средам и пятницам, в продолжение всего поста ничего не едят до вечера. Говеть в Великий пост все считают необходимою, священною обязанностью». И этому есть прямое объяснение. По крестьянским поверьям тем, кто последовательно и щепетильно соблюдал пост и в строгости выдерживал его до Пасхи, отпускались все прегрешения, главным из которых считалось то, что «Бога забыли и пьем много водки». Еще крестьяне боялись и почитали местного священника: в церковном приходе батюшка знал всех, считался лицом авторитетным наряду с учителем, фельдшером и становым приставом и мог божьими увещеваниями остановить любое непотребство, но при этом и сам должен был служить образцом поведения и строго поститься. Но, главное, все укреплялись в мысли — всегда, а в Великий пост особенно, гадости, подлости и всякие низости делать нельзя, это считалось особым грехом.
Пусть помогает вам Божья Матерь
Великий пост строго и неукоснительно соблюдался у православных и в губернском Могилеве. Церковные предписания при этом сочетались с местным городским колоритом. «К празднику Благовещения (25 Марта), — сообщал моги-левский этнограф И.Рубановский, — девушки устраивают свечу к образу Божьей Матери. Для этого в каждом приходе они выбирают из себя двух, и те берут старый серебряный кубок и с этим кубком ходят по домам собирать пожертвования. Вошедши в дом, они говорят: «Што ласка Божьей Матери на свечу». Хозяева кладут в кубок деньги. «Нехай Божья Матерь вам памагаець», — говорят потом сборщицы и уходят. Собранными деньгами они платят за свечу из желтого воска, уже вперед приготовленную на заказ, весом от одного до двух пудов; если же собранных денег недостаточно, чтобы заплатить за свечу, то девушки делают между собой складчину. В день праздника они приносят эту свечу в церковь перед началом службы, ставят ее на особо устроенном подсвечнике перед иконой Божьей Матери, украшенной ими искусственными цветами, и зажигают. Обязанность девушек зажигать эту свечу по всем праздничным и воскресным дням в течение целого года; а потом свеча эта заменяется новою».
Точка отсчета — Великий пост
Могилевские хронисты и летописцы, если то или иное событие происходило во время поста, обязательно указывали на такую подробность, относя к ней сакраментальный характер случившегося. В «Записках игумена Ореста» мы читаем: «1664 года, Февраля 24 дня, на первой неделе Великого поста был в Могилеве пожар: начался от дома Саввы Цихеньки-на, от коего все лавки и несколько домов сгорело». А вот что сообщает «Могилев-ская хроника» Т.Р.Сурты и Трубницких: «Года 1699. В Великий пост в Любуже, фольварке Василия Зенковича и жены некто, напавши, поубивал невинных старушек православной веры, которые еще при жизни отписали свою собственность братским монахам, а потом из-за этой собственности имел город много канители, и снова досталась она Зенковичам, о чем будет ниже». Не остался в стороне и крупнейший могилевский историограф XIX века Н.Г.Гортынский: «1807года, Февраля 25. В первый понедельник Великого поста вечером, в 6 часов, с западно-полуденной стороны был сильный гром с молнией, продолжавшийся более часа, а потом всю ночь бурный ветер».
На богомолье в Киев
Был, однако, еще один старинный могилевский обычай, ныне уже утраченный, но очень знаменательный. «В течение Великого поста, — продолжает И.Рубановский, — у могилевских мещан есть обычай ходить на богомолье в Киев. Обыкновенно собирается человек 15 — 20, запасаются провизией на дорогу и отправляются в путь. Дорогой они подъезжают, где находят попутных извозчиков, но большей частью идут пешком и в течение 6 — 8 дней приходят в Киев; там они говеют в Киево-Печерской лавре, поклоняются мощам святых угодников, закупают иконы и книги славянской печати: молитвенники, псалтири, часословы, акафисты, богослужебные книги и с большими ношами возвращаются. Нет семейства, из которого кто-нибудь не побывал бы в Киеве, а некоторые и несколько раз; нет дома, в котором бы не было иконы или даже нескольких икон и просфор, принесенных из Киева. В настоящее время правильное пароходство, установившееся из Могилева в Киев, нужно ожидать, много облегчит эти путешествия. Путешественники стараются возвратиться домой к Вербному воскресенью, как потому, что в это время наступает пора приниматься за огороды, так и потому, что многое нужно приготовить в доме к празднику Пасхе».
Черный хлеб с медом — чем не деликатес?
Пост — не голод, голодом его делает человеческая психология и необузданное преобладание желания и хотения над смирением и кротостью. Могилевский гимназист Андрей Власов вспоминал: «Отец Подвысоцкий говорил грубовато, напирая на букву «О» и часто вставляя слово: «вот». Однажды укорял учеников за то, что они не соблюдают правил Великого поста по части еды. «Ну, вот, вы голодны. Хлеба возьмите. Ну, вот, вам пить захотелось. Воды выпейте. Так, вот, нет! Вам подавай котлеты, вам подавай конь-як!» Взрыв хохота». А ведь в словах учителя Закона Божьего много правды. Автор этих строк постится уже не первый год и может поделиться собственными пищевыми ощущениями. Скоромная пища притупляет вкусовые рецепторы, требует острой еды, специй, соусов и утоляет не голод, а аппетит, что приводит к перееданию. В постный же день, особенно в обеденное время, когда захотелось есть, попробуйте купить четвертинку обыкновенного черного кирпичика, который нынче и за еду уже никто не считает, медленно съесть ее, предварительно порезав на мелкие кусочки, и голода как не бывало. При этом вы ощутите неповторимый, ни с чем несравнимый вкус хлебных волокон и отдадите должное этому в уникальному продукту. Если же у вас имеются домашние «закрутки» овощей и фруктов, а главное, грибов и картофеля и запас растительного масла и меда, и под рукой будет перловая, гречневая, овсяная крупа, пшено и рис, то приятный пост вам обеспечен. Не будем забывать, что по выходным дням можно выпить немного вина, лучше красного. Еще лучше, если это будет «Кагор», за долгое время заслуживший титул монастырского вина, его, считается, «и монаси приемлють». Фруктовые соки же можно пить какие угодно и сколько угодно. Томатный сок, особенно в сочетании с белым хлебом, по личному опыту автора, создает во рту неповторимую вкусовую гамму. Еще лучше салат из редьки и лука, заправленный обыкновенным растительным маслом, которое по старинке народ продолжает называть «постным», наверное, как единственно возможное к потреблению в пост. Отдадим должное овощным бульонам, они приготовляются из овощной смеси, состоящей из капусты, моркови, лука, картофеля, стручковой фасоли, спаржи, репы, чем больше ингредиентов, тем лучше и питательней. Овощной бульон подымает тонус ничуть не хуже мясного или рыбного, легко усваивается и положительно влияет на жизненно важные процессы в организме. Даже обыкновенная капуста, потушенная с морковью на воде, по вкусу не сравнится со скоромными изысками.
«Главное, друг друга не ешьте!»
Но все эти пищевые вариации ничто по сравнению с духовным обновлением, без него они не принесут очищения души и тела. Главное назначение Великого поста — искоренение в себе всякого зла, уничтожение гнева, похотливой мнимой любви и всех иных пагубных страстей. Отказ от гибельного бремени удовольствий воздастся ясностью ума и спокойствием души. Жизнь в равновесии с самим собой и божьими заветами во время Великого поста способна привести к неповторимым озарениям, не громким и ярким, а тонким и ясно осязаемым. В теле ощущается приятная легкость, куда-то в сторону уходят гордыня и уныние, даже трагизм и конечность собственного бытия воспринимаются как-то по-другому, как должное, без сожаления и страха. Те, кто испытал это в полную силу, будут вновь и вновь утверждаться в необходимости следовать традициям соблюдения постов как всем доступной возможности стать чище и лучше.
Автор этого очерка оказался невольным свидетелем одного очень показательного диалога, завязавшегося между настоятелем церкви и двумя девушками. На ступеньках храма те, еще будучи новичками по части Великого поста, задали батюшке вопрос: «Что можно, а что нельзя есть во время поста»? «Главное, друг друга не ешьте», — ответил священник.