Сидоренко, Б. Последние месяцы Могилевской губернии / Борис Сидоренко // Могилевская правда. — 2019. — 21 февраля. — С. 14.
Решение ЦК РКП(б) от 16 января 1919 г. о выделении из Белорусской Республики Витебской, Смоленской, а в дальнейшем и Могилевской губернии и передаче их в состав РСФСР было далеко не последней территориальной манипуляцией большевистского руководства в Москве, вызванной резким ухудшением положения на Западном фронте в связи с наступлением польской армии. Не прошло и полугода, как прекратила свое существование и большая, размером с Грецию, Могилевская губерния как административно-территориальное формирование.
Пока же ничто не предвещало таких резких перемен. Советская Россия сражалась по всему периметру границ, и Могилевская губерния как ее часть несла все тяготы Гражданской войны. Правда, уже тогда наметились первые разногласия по территориальному вопросу между молодым белорусским правительством и ленинским Совнаркомом. Видный большевистский деятель А. Иоффе еще 28 января 1919 г. писал председателю ВЦИК Я. Свердлову о позициях этого своенравного правительства: «Обе здешние группы никуда не годятся. Белорусы — националисты и поэтому насаждают сепаратизм, а наши (группировка Мясникова), хотя и не националисты, сепаратисты гораздо худшей марки… Эта спевшаяся компания ребятишек в погоне за портфелями не хочет ничьей конкуренции. Особенно со стороны более их мыслящих… Мясникова нужно убрать как можно подальше». Позиция наркомнаца И.Сталина в общем не расходилась с позицией его вышеуказанных соратников, но была гораздо дальновиднее — да, ССРБ и Литбелом необходимо отгородиться от «польского и петлюровского империализма», но как далеко сможет наступать польская армия, а в том, что она будет стремиться продвинуться как можно дальше на восток, сомнений не было ни у кого. Предсовнаркома В.Ленин соглашался на мир даже с потерей территории на западе до Березины. Это был наихудший вариант, но он оставлял возможность сохранения или возрождения впоследствии буферного белорусского советско-республиканского образования, но уже не на базе первой ССРБ или Литбела, а на основе оставшихся белорусских уездов Витебской и Могилевской губерний.
Смоленская губерния переставала фигурировать как «белорусская». Процессы обрусения, как отмечал известный белорусский этнограф Е.Ф.Карский, наметились здесь еще до войны, и к моменту провозглашения ССРБ приняли необратимый характер. «Около Смоленска, — писал этнограф, — на значительном расстоянии, ввиду массы железных дорог, белорусы теряют особенности своей народности и приближаются к великорусам; то же наблюдается и в белорусской речи возле Смоленска». Еще было далеко до заключения Рижского мирного договора 1921 г., который подвел черту под советско-польской войной 1919— 1920 гг. и по условиям которого граница с Польшей прошла гораздо западнее Березины, и Минск остался советским, но сталинская стратегия в любом случае оказалась верной. Пока же, исходя из худшего, войска 8-й стрелковой дивизии Западной армии, штаб которой разместился в Могилеве, а затем 17-й дивизии к исходу февраля 1919 г. заняли позиции в районе Могилев—Борисов—Бобруйск—Г омель.
Главным для Страны Советов тогда оставалось восточное направление и лозунг «Все на борьбу с Колчаком». В телеграмме Могилевского губкома партии в ЦК РКП(б) от 4 мая 1919 г. говорилось: «Вчера отправилась на Восточный фронт первая маршевая рота коммунистов и рабочих Могилевской губернии. Из самых глухих уголков губернии идут через Могилев коммунисты и рабочие, полные энтузиазма, веры в победу революции. Шлют привет партии, цепрофсовету. На днях отправляются еще две маршевые роты». Из донесений могилевского уездного военкома следовало,что в марте-апреле 1919 г. в Красную Армию вступили 117 добровольцев-могилевчан. В мае Центральный комитет РКСМ объявил первую Всероссийскую мобилизацию комсомольцев на Восточный фронт. В прифронтовой полосе мобилизации подлежало 20% членов комсомола. В первые же дни после объявления комсомольской мобилизации из г. Горки Могилевской губернии на фронт ушло 19 комсомольцев-активистов, а из Могилева — 32.
Молодые могилевчане мужественно сражались на фронтах Гражданской войны. Рабочий Владимир Ишов, обращаясь к своим товарищам, писал из Самары: «Мы все, могилевчане, надеемся, что свое дело — оборону социалистического Отечества — выполним. В боях с колчаковцами отличился учащийся могилевской фельдшерско-акушерской школы Сергей Проценко».
Однако война всегда оставалась войной и имела свои неприглядные стороны и известные трудности. Их использовали конкуренты большевиков — эсеры и анархисты, имевшие подавляющее влияние в крестьянской среде. Под их влиянием и при непосредственном участии в конце марта 1919 г. в Гомеле вспыхнул «стрекопытовский мятеж», корни которого уходили в массовые конфликты крестьян и горожан прифронтовой полосы с нерадивыми партийными и советскими работниками и красноармейским начсоставом. Красноармейцы для тыловых работ отбирали у крестьян гвозди, топоры, лопаты и пилы, а начсостав реквизировал телеги и лошадей. Жалобам на самый верх не было конца.
21 апреля 1919 г. в Могилевский губисполком поступила срочная телеграмма грозного содержания: «Жлобин. Железнодорожная ЧЕКА. Рабкин, управляющий аптекой, жалуется на конфискацию у него велосипеда желдорчека. Немедленно расследуйте строго и проверьте. Телеграфируйте; если нет особых или военных причин, то за конфискацию велосипеда будете наказаны. Предсовнаркома Ленин». Несмотря на вмешательство главы правительства РСФСР, велосипед так и не вернули.
Но не только война определяла повседневность. Наиболее рьяным сторонникам новой жизни без царя, помещиков и капиталистов не терпелось организовать производство, обмен товарами между городом и деревней на новых коммунистических принципах, без учета товарного голода и низкой платежеспособности населения. Отождествление рынка и капитализма, игнорирование закона стоимости, принижение роли денег, материальной заинтересованности, роли прибыли в производстве, а в конечном итоге стремление как можно быстрее войти в светлое будущее приобретало уродливые формы. Даже искренне одержимые низовые партийцы не понимали, что на нетоварном безрыночном фундаменте ничего, кроме казарменного социализма, построить нельзя. Коммунисты Микулинской волости Оршанского уезда Могилевской губернии во главе с председателем Руднянского исполкома С.Е.Цехановским организовали центральный волостной рабочий кооператив, как они объясняли, с целью «объединения рабочих и крестьян на началах коммунистического строя, торговли, уничтожения частной торговли, мародерства, реконструирования действующих потребительских обществ кулацкого элемента». Устав этого рабочего кооператива был рассмотрен в ВСНХ, но руководство Оршанского укома и Могилевского губисполкома отрицательно отнеслось к действиям микулинских коммунистов, понимая всю утопию и несбыточность подобных начинаний. Те обратились на самый верх, и 26 февраля 1919 г. в Могилевский губисполком полетела телеграмма: «Предисполкома Цехановскому. Могу принять Вас если не сам, то через секретаря. По-моему, план коммунистов Микулинской волости недурен, но желательно иметь хотя бы краткий письменный отзыв Орши и Могилева о причинах их отрицательного отношения. Предсовнаркома Ленин». Каких только идей не порождал тогда «военный коммунизм», где все было бесплатно, но, казалось, насыть его материальным довольствием, и коммунизм станет настоящим.
Преобразования коснулись и административно-территориального устройства западной части РСФСР. Объяснить их с точки зрения здравого смысла трудно, как и многое из того, что происходило в годы лихолетья Гражданской войны. Была неожиданно упразднена Могилевская губерния, безусловно, не без ведома Центра и, конечно, наркомнаца И. Сталина. Предоставим слово документам. Постановлением I Гомельского губернского съезда Советов от 25 мая 1919 г. объявлялось: «1. Отныне: а) признать за г.Гомелем полное право и преимущество перед всеми городами губернии, а также перед г. Могилевом именовать себя губернским центральным городом с сосредоточением в таковом всех учреждений власти; б) из всего состава бывшей Могилевской губернии, а именно: уездов Чериковского, Чаусского, Горецкого, Сенненского, Мстиславского, Гомельского, Могилевского, Климовичского, Быховского, Рогачевского, Оршанского, исключить Сенненский и Мстиславский уезды, передав их — первый к Витебской, второй к Смоленской губерниям; в) из состава Черниговской губернии в состав бывшей Могилевской губернии включить Новозыбковский, Суражский, Стародубский, Почепский и Мглинский уезды; г) из состава Минской губернии в состав бывшей Могилевской губернии включить Речицкий уезд, д) бывшую Могилевскую губернию именовать Гомельской губернией. 2. В корне изменить построение уездных и волостных единиц в масштабе всей губернии путем создания особой губернской комиссии, каковая, работая в тесном контакте с губотделом управления, строго руководствуется: а) инструкциями и указаниями наркомов по внутренним и иностранным делам и б) всеми проведенными в настоящем постановлении губ. съезда принципами и мотивировками. 3. Гомельская губерния со всеми вышеперечисленными в пунктах б), в) и г) сего постановления уездами, а именно: Стародубским, Новозыбковским, Суражским, Мглинским, Почепским, Речиц- ким, Могилевским, Быховским, Рогачевским, Чаусским, Чериковским, Климовичским, Гомельским, Оршанским, Горецким, остается в составе РСФСР, т.е. Великороссии».
Для большевиков самым весомым аргументом территориального приращения новой губернии на востоке и переноса губернского центра в Гомель была давняя экономическая связь этого города с Брянским промышленным узлом России, а стало быть, и с российским пролетариатом — творцом революции и опоры РКП(б), которого так недоставало в крестьянской Беларуси. Могилев перестал быть губернским центром и статусно превращался в уездный город. Жизнь показала нецелесообразность такого решения, но прошло почти два десятилетия, прежде чем на карте появилась Могилевская область, но уже территориально сильно уступавшая Могилевской губернии.
Борис СИДОРЕНКО