Апарович, Л. Партизанская быль : как бабушка Юля командира Павлова от смерти спасла / Лилия Апарович // Могилевская правда. — 2021. — 16 сентября. — С. 9.
Как бабушка Юля командира Павлова от смерти спасла
К этой истории меня подвел рассказ жительницы деревни Пильшичи Ольги Степановны Атрошковой. Ее юность — годы расцвета комсомола, и совсем еще молоденькую активистку Оленьку направили на встречу с ветеранами в Минск. Так сложилось, что из моря встретившихся на мероприятии людей судьба ближе всех свела ее с Григорием Кузьмичом Павловым, партизанским командиром, прославившимся не только своими подвигами, но и необычным прозвищем — Борода.
— Странно было видеть нестарого еще человека с длинной окладистой стариковской бородой, — призналась Ольга Степановна. — Мы разговорились. Оказалось, бороду он растил с первого дня войны: дал себе зарок, что сбреет ее, когда последнего фашиста с родной земли выгонят. А потом так привык к ней, что избавляться было жаль.
Взрослый мужчина и юная девушка разговорились. Оказалось, что ее родная деревня Пильшичи расположена неподалеку от тех мест, где пришлось партизанить Павлову. И тогда он вспомнил и рассказал Ольге историю, как уроженка соседней с Пильшичами деревни — Станции Друть — спасла его от верной гибели, когда его легкие едва не разъел туберкулез. Григорий Кузьмич велел при встрече кланяться в землю своей спасительнице — дручанке Юлии Владимировне Куликовой.
Встретиться с ней Ольге Степановне так и не довелось. Юлия Владимировна ушла из жизни в 1966-м, на 76-м году жизни. Но мы разыскали ее внучку, 70-летнюю Валентину Ивановну Куцеву, и попытались узнать: какие подробности ей известны об этой истории и вообще о жизни ее бабушки в военные годы?
— Когда бабушки не стало, я была 14-летней девчонкой, — вспоминает Валентина Ивановна. — И конечно же больше воспоминаний мне пришлось слышать из уст мамы — Анны Лукьяновны. Она, кстати, провела всю войну вместе с бабушкой в партизанском отряде. До 1941 года они жили в казарме, построенной для семей железнодорожников. Дед, Лукьян Палладьевич, работал бригадиром путей. Он стоял у истоков прокладки железнодорожной ветки Могилев — Осиповичи, которую начали вести с 1933 года. Казарма стояла неподалеку от железнодорожного моста, рядом была водокачка, из нее заправляли водой подъезжающие паровозы. В первые дни войны казарму было приказано сжечь вместе со всеми бумагами, документами, чтобы фашистам ничего не досталось. А семьи железнодорожников собрались и ушли жить в лес, ближе к болотам. В то время из окружения выходили наши красноармейцы, ими были созданы и обосновались в лесу партизанские подразделения. Мне сейчас трудно правильно сориентироваться, в какой именно партизанской бригаде они находились, я слышала фамилии и Павлова, и Белоусова. Спустя годы мы с мамой ходили в лес за ягодами, и она показывала мне остатки землянки: разрушившиеся и поросшие травой края огромной ямы с деревянными настилами… Здесь они проводили и лето, и зиму. В холода обогревались буржуйками. Летом собирали лесные ягоды и отправляли подростков на рынок в Могилев, чтобы обменяли на соль. Приходилось ходить туда пешком и моей маме с сестрой. Им тогда было 13 и 15 лет. В партизанском отряде мирные жители окрестных деревень прожили с 1941 по 1943 год. Немцы, не зная местности, опасались подходить близко к болотам, но в конце концов выследили их — и землянку обстреляли. Людям пришлось уйти и какое-то время жить прямо в лесу возле самых топей. Мама рассказывала, как страшно было просыпаться оттого, что края болота посыпаются минометным огнем.
Когда немцы уже уходили, они угоняли молодежь в Германию работать — увезли маму и двух ее сестер. Приходилось им там очень тяжело. К счастью, вскоре пришли с освобождением дружественные войска. До Советского Союза девушкам пришлось добираться какую-то часть пути на телеге, затем пересели в эшелон. Радость возвращения омрачилась отсутствием документов. Чтобы определить возраст, тогда проводили специальную процедуру: ставили человека «на вид» — собирали комиссию, которая рассматривала полностью обнаженного «безпаспортника» и выносила свой вердикт. Так маму на один год эти «специалисты» состарили. Позже выяснилось, что в архивах КГБ существуют бумаги, в которых сохранились все данные мамы, в том числе точный возраст… У бабушки было 9 детей. К сожалению, после войны все они в скором времени умерли. А вот мамочка моя дожила до 90 лет и только недавно ушла из жизни.
***
О том, как ее бабушка лечила партизанского командира, Валентина Ивановна слышала семейное предание, но помнит только в общих чертах. Мол, использовала бабушка в лечении только мед да лесные травы.
Может быть, столь долгий век прожила Юлия Владимировна потому, что действительно знала какие-то секреты растений? Ведь туберкулез (иначе — чахотка) в то время был практически в 100 процентах случаев неизлечимой болезнью: массово антибиотики начали производить только после 1943 года.
Валентина Ивановна думает: может, и ей от бабушки передалось искусство врачевания травами?
Переворачивает просушивающийся на столе пушистый сиреневый «веник»:
— Вот вереска насушила, пью перед сном — очень хорошо он нервную систему успокаивает…
Лилия АПАРОВИЧ.
Фото автора и из семейного альбома Валентины КУЦЕВОЙ.