«Кто мне молится, тому помогу» / Людмила Гришанова // Вечерний Могилев. — 2025. — 5 марта. — С. 3.
Церковно-археологический кабинет Могилевской епархии продолжает собирать воспоминания об архиепископе Могилевском и Мстиславском Максиме, при котором в 1989 году была восстановлена Могилевская епархия
Крест на могиле владыки Максима
Художник-иконописец Павел Димитриади, по его словам, начал контактировать с владыкой Максимом с 2000 года, тогда же стал и воцерковляться.
Он рассказал о крестах, поочередно устанавливаемых на могиле владыки Максима, нынче уже четвертый. Сначала поставила первая настоятельница Свято-Никольского монастыря матушка Евгения (Волощук). Еще при жизни архиепископа, когда восстанавливался собор и проводились работы по укреплению его фундамента, копали яму рядом с местом, где впоследствии был погребен владыка. В процессе земляных работ нашли кованый крест с собора. Видимо, когда сбрасывали кресты с куполов после закрытия храма, верующие люди спрятали его до лучших времен. Тогда архиерей и сказал: «А здесь я лягу,’ где был крест». Вот его духовная дочь не только исполнила волю владыки о месте его захоронения, но и крест, найденный здесь же, распорядилась установить. Позже на могиле поставили металлический крест, который на сегодняшний день стоит возле часовни, находящейся на территории церкви Царственных мучеников, новомучеников и всех исповедников XX века. Первоначально этот крест, привезенный в 2001 году в монастырь священником Георгием Немировичем, был размещен на месте постройки будущего храма.
Явление Онуфрия Великого
Третьим по счету стал деревянный, подаренный фирмой «Гранитас», мастера которой облицовывали гранитом фундамент собора. Гранитные плиты москвичи привозили из России. За средства хозяина столичной фирмы был изготовлен иконостас для Онуфриевского храма.
Сотрудничество с «Гранитас» началось с финансовых неприятностей руководителя фирмы, которого партнеры по бизнесу «поставили на счетчик». Его мать слезно молилась: ей во сне явился (это было уже после кончины владыки) старец, который сказал женщине: «Кто мне молится, тому помогу». «К кому обращаться?» «К Онуфрию Великому», — ответил старец. Мать поняла, что надо искать церковь имени святого, пообещавшего помощь. Ближайшим к Москве храмом, названным в честь святого, оказался Могилевский.
В Онуфриевской церкви москвичка заказывала молебны и сама молилась за сына — все благополучно разрешилось. Благодаря руководителю фирмы в Онуфриевском храме было сделано новое нагорное место в алтаре. Москвич спонсировал издание книг о чудотворных иконах Божией Матери и Свято-Никольском монастыре.
Восстановление многострадальной плащаницы
Художник Павел Димитриади был очевидцем событий, происходивших при восстановлении Свято-Никольской обители. Причем он часто общался по деловым вопросам с архиепископом Максимом и игуменией Евгенией. Оказывается, первые иконы, находящиеся в левой части и в нижнем ряду иконастаса, восстанавливали по фотографиям киевские мастера. У владыки в Киеве были добрые знакомые, поэтому архиерей отправил матушку Евгению в киевские мастерские для реставрации плащаницы, которая пострадала при нахождении в фондах областного музея.
— Письмо плащаницы высокохудожественное: по уровню работы похоже на руку Васнецова, — поясняет Павел Иванович. — Но в Киеве сказали, что проще сжечь, чем восстанавливать. Матушка предлагала заплатить любую сумму денег за работу, но ей отказали.
Но та верила, что плащаницу восстановить реально, ведь в советское время работала в Московской Патриархии подмастерьем у иконописца, опытного реставратора Марии Николаевны Соколовой, поэтому имелся личный опыт иконописи и реставрации. В монастырской трапезной находятся три иконы, написанные собственноручно первой настоятельницей. К Соколовой матушка Евгения устроилась с целью совершить паломничество в Иерусалим, другим путем, кроме как работая сотрудником патриархии, невозможно было попасть в Святую Землю. Под руководством Марии Николаевны, ставшей в тайном постриге монахиней Иулианией, сестра Евгения прошла курс иконописи, начиная с очистки старых икон луком, а потом — детским мылом.
— Матушку отправили в Иерусалим — это было еще до ее встречи с владыкой Максимом, — уточняет художник-иконописец.
В надежде на старые знакомства в реставрационных мастерских Московской Патриархии игумения Евгения поехала в столицу. В Москве ей тоже сказали: «Нет!»
— По возвращении в Могилев матушка позвала мою жену Наталью и говорит ей: «Может, вы что-нибудь придумаете с плащаницей?»
Божьим промыслом после беседы с матушкой Наталья Димитриади встретилась со знакомым Леонидом (он сейчас монах на Афоне): в разговоре упомянула о многострадальной плащанице. Леонид предложил: «Покажи мне плащаницу». И взялся собрать, сшить, отреставрировать ткань, проткнутую зубьями бороны, на которой она лежала в фондах музея. Сделал подрамник, натянул на него ткань плащаницы и сшил ее. Наталья потом проклеила, загрунтовала и восстановила плащаницу. Как говорится в Библии, невозможное человекам возможно Богу. По мнению Павла Ивановича, плащаница изначально была написана примерно в 1890 году: в ней просматривается розовый колорит, присущий монастырским фрескам.
Бабушкины драгоценности для собора
Павел Димитриади «приложил руку» к проектированию Спасо-Преображенского и преобразованиям в Трехсвятительском соборах. Первый он называет «детищем» владыки Максима. Архиепископ пригласил Павла Димитриади и предложил художнику нарисовать чертеж собора. На исполнение дал семь дней и семь ночей. На продемонстрированном архиереем эскизе боковые входы были оформлены как центральная входная группа. Павел Иванович предложил убрать помпезное оформление боковых входов.
«Чертеж нарисовал за два дня и принес его на рассмотрение архиерея», — рассказывает художник.— «Хорошо! — одобрил владыка Максим и заметил: — Похож на храм Христа Спасителя. Только давай уберем витражи. В русской традиции витражей нет». А я ответил, что мы живем на стыке Запада и Востока, у белорусов — свои традиции. Владыка Максим согласился оставить витражи в соборе.
Первоначальный проект готовился к ожидаемому приезду Президента Республики Беларусь для участия в закладке фундамента Спасо-Преображенского собора, но, к сожалению, Александр Григорьевич в тот раз не приехал.
В дальнейшем владыка Софроний изменил в проекте купола, окружающие центральный шлемообразный купол, заменив их на луковичные.
По словам Димитриади, первоначально предполагалось построить собор в центре Могилева на месте будущего БИПа — это предложение не получило поддержки у властей. «Загнали нас на болото», — переживал архиепископ Максим. Делать нечего, пришлось довольствоваться отведенным местом: насыпали четыре метра песка под собор, сваи забили и стали строить…
Когда начинали восстанавливать Трехсвятительский собор, то бабушка жены Лидия отдала свои драгоценности на украшение утвари, а мужу внучки сказала как благословила: «Иди помогай».
— Я тогда принял крещение, — делится Павел Иванович. — Первоначально в соборе было три придела с двумя боковыми входами и царскими вратами.
Владыка Софроний убрал приделы. Настоятель отец Геннадий Пацевич сказал мне: «Давай придумаем, как будет выглядеть иконостас без приделов». В результате слева от иконостаса был установлен крест, а справа находятся чудотворные иконы Божией Матери.
Встреча в колонии
Свою историю, связанную с владыкой Максимом, рассказал бывший начальник ИК-15 Александр Горбацкий:
— Мы были знакомы с секретарем архиепископа отцом Геннадием Пацевичем. Когда-то вместе учились в Могилевском машиностроительном институте на вечернем отделении. Помню, в 1989 году отец Геннадий позвонил мне и говорит: «Владыка Максим хотел бы посетить вашу колонию и встретиться с ее контингентом». Для встречи с архиереем выделили комнату, предложили людям по желанию побеседовать с гостем. Уголовники скептически относились к православию, блатные от встречи с владыкой отказались.
Пообщаться с архиепископом насобиралось около сотни желающих. Перед встречей владыка попросил прислать в епархию машину, в которую загрузили продукты питания. В начале беседы владыка Максим произнес проповедь о воздаянии, потом отвечал на вопросы слушателей, а напоследок состоялась раздача продуктов тем, кто присутствовал. Сухое молоко, конфеты, всевозможная сдоба — все принималось нашими сидельцами с радостью. Блатные расстроились, узнав о раздаче продуктов.
— Когда в Могилев приезжал Патриарх всея Руси Алексий II, то я получил приглашение от владыки Максима участвовать на торжественном приеме в ресторане гостиницы «Могилев». А еще владыка предлагал написать с меня портрет епископа Мстиславского, Оршанского и Могилевского Иосифа Горбацкого, с которым состою в кровном родстве. Но я отказался по разным причинам.
Записала Людмила ГРИШАНОВА.