Кононов, В. «В жизни важно состояться» : [беседа с белорусским скульптором В. Кононовым] / Владимир Кононов ; беседовала Елена Максимова // Веснiк Магiлёва. — 2016. — 18 мая. — С. 11.
Нынешний год — юбилейный для известного белорусского скульптора Владимира Кононова. Художник воспринимает свое 60-летие, как прекрасный повод «на любовь свое сердце настроить» и собрать тех, кто ему дорог. Он всегда готов кормить друзей вкусными блинами с авторскими начинками и может день и ночь с восторгом и упоением говорить о достижениях товарищей. Редкое качество! Даже в беседе с нашим корреспондентом этот творческий человек, автор удивительных творений из камня с разговора о себе постоянно «съезжает» на восторги в адрес других.
– Владимир Леонидович, есть известное выражение — «все мы родом из детства». Что перекочевало из вашего детства во взрослую жизнь?
— Маленького мальчика 12 лет, меня приютил большой тогда для меня город Могилев. Я сразу влюбился в Днепр: можно сказать, жил на реке, рыбачил летом. Потом поступил в школу-интернат для одаренных детей по музыке и изобразительному искусству в Минске. Там были интересные традиции, заложенные известным дирижером и композитором Григорием Романовичем Ширмой: педагоги ездили по провинциям и находили таланты. Как правило, самородки были в многодетных семьях.
Была еще одна семейная традиция: поступившие первоклассники становились «детьми» пятиклассников. Мы брали их под крыло, смягчали боль разлуки с родными: я и стирал, и сопли вытирал, и ножки парил, катал «паровозиком»! Педагоги тоже были для нас как родные отцы и матери. Была создана прекрасная творческая атмосфера для талантливых детей. По окончании у меня не было никаких сомнений: я видел себя только художником! На фотографии нашего курса фотошоп оставил из семи только четыре человека: они состоялись профессионально.
– У вас много интересных друзей. Среди них немало скульпторов. Какие ассоциации возникают у вас при слове «дружба»?
– Мои друзья — это великолепные ориентиры. На год старше меня учился мой товарищ, который вырос в высочайшего профессионала и поставил для меня недостижимо высокую планку. Это мастер литья Сергей Бондаренко. Его работы «Пирамидка», «Наездница», «Клоуны» здорово «играют» возле цирка в Минске. Он лучший в Беларуси художник- анималист: мастер портретов скакунов, вылепленных до каждой жилочки! Его заказчики — требовательные арабские шейхи, которые могут узнать своего коня даже по запаху. Его композиции насчитывают восемь вариантов: именно такое количество считается авторским. Все, что превышает эту цифру, называется тиражом и ценится меньше. Получается, этот уникальный человек может сделать свою персональную выставку сразу в восьми частях света…
– У каждого творческого человека — поэта, художника, танцовщика — свои средства выразительности. Хотелось бы услышать «Гимн дружбе» в исполнении скульптора…
– У многих моих малых скульптур дружеский настрой: их можно подарить на память близким. Скульптура больших размеров — это коллективный труд. Участвуют прокладчики, форматоры… Потянуть все самому физически невозможно. Скульпторы вообще долго не живут. Вот, к примеру, Володя Жбанов — автор Звездочета, Дамы с собачкой, Станционного смотрителя на вокзале — очень рано ушел из жизни… Это дирижеров относят к долгожителям, а жизнь скульпторов сокращают стрессы и пыль, плесень на камне. Сама-то плесень живет долго…
— Говорят, талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Всегда ли талантливые люди так наивны и беспомощны, как принято считать?
— Володя Жбанов был автором серии рассказиков о том, как внедриться во власть. Он дал мне почитать, а потом отобрал: решил, что для меня это лишнее. Он был мастером пиара: Звездочета ругают — это и есть популярность. Он не только придумал легенду о полированных пальцах, но и озвучил ее устами большого начальника. Его парковую композицию отличает атмосфера уличного театра: во время зрелищ на одном зодиакальном кресле может уместиться около пяти человек. А кресел — двенадцать! Жбанов разрушил стереотип, что признания можно достичь только после смерти.
Володя был артистичным авантюристом, другом театра, легким человеком, не заморачивающим- ся на бедах и невзгодах.
— В чем секрет работы с камнем, ее прелесть?
— Камень таит в себр огромные возможности. На моей юбилейной выставке были маленькие работы из камня, который лежал под ногами. Мне приятно из отполированных кусочков создавать цельные рукотворные вещи. Я стараюсь не разрушить замысел природы и угадать код многовековой информации древнего валуна. С камнем возишься нежно и бережно, как с маленьким ребенком. Очень теплые и трепетные весенние работы: «Листик», «Ландыши» в граните — можно уместить на ладошке и рассматривать как «секретик»!
— У вас много прекрасных работ, воспевающих женскую красоту: «Ганна», «Постаць» — такой «Гимн любви и красоте».
— Это поэтический образ плавно идущей женщины из осенней серии. Тонкость женского видения мира неповторима. У скульпторов же тоже очень поэтический образ: снимаешь очки с респиратором — и стоишь густо припыленный-припорошенный…
Для меня нет ничего выше красоты человеческих отношений. Я счастлив: меня окружают прекрасные дамы. С раннего детства влюблялся в воспитательниц, учителей, потому что они были прекрасны. На Галке, моей будущей жене, меня замкнуло в десятом классе. Такое короткое замыкание — чистая физиология. Надо уметь вместе радоваться жизни. Невозможно творить в состоянии уныния.
— Ваш тезка Владимир Маяковский призывал быть как испанцы: любить, драться и волноваться! Какой самый безумный поступок вы совершили во имя своей «Галы»?
— Я служил тогда в ракетных войсках в Эстонии, мы располагались в глубинных лесах. Ко мне приехала моя будущая жена. И меня, как отличного сержанта, выпустили на трое суток на эстонский хуторок. «Радушная» хозяйка деревенского домика закрыла дымоход, и весь угарный газ поплыл в наши апартаменты. Нас ведь воспринимали как оккупантов…
По возвращении привез однополчанам ликер «Вана Таллин». Во всех войсках есть «шестерки», и ракетные — не исключение. Кто-то информировал начальство. У меня был набор открыток Родена, среди которых «Вечная весна». «Шестерки» доносили: у меня — «порнушка в мраморе»…
Короче, при «разборе полетов» мою любимую женщину старшина назвал некрасивым словом.
И я вмазал ему в лицо со всего размаха… Меня разжаловали и направили в другую часть. Сейчас я понимаю: можно было не защищать честь любимой таким пошлым образом.
— Бабочка — символ счастья. На юбилейном фотоколлаже запечатлен удивительный момент: бабочка доверчиво примостилась на вашем предплечье. Как это было?
— «Была жара, жара плыла», в Светлогорске на пленэре было это. Я должен был осилить за 20 дней образ поэта — «Небожатко». Бабочка не покидала меня даже тогда, когда я пилил. Она умудрялась складывать крылышки и уворачиваться от осколков. Полетает-полетает — и снова вернется.
— Значит, вы счастливый человек?
— Можно сказать и так: я состоялся в профессии, свил семейное гнездо, дочь Анна восприняла нашу профессию и достигла уже большего, чем мы с женой вместе взятые. Нам остается только опекать и помогать раскрыть творческий потенциал.
— А как выглядит Кононов «в минуту жизни трудную»?
— Спасает от уныния любовь к искусству, привитая педагогами. Они заботились не только о нашем хлебе насущном, но и выдавали нам абонемент-пропуск во все музеи, театры, филармонии, библиотеки.
Если я не берусь за карандаш, значит, совсем худо. Берусь — значит, жив курилка! У меня привычка делать зарисовки в блокнотах. Например, есть автопортреты «Добрый день» и «Добрый вечер»: я передаю свое внутреннее состояние. Одним словом, это мои «ля-ля-ля-ки!» Пью бесконечно чай, читаю, рисую — такой вот круг моих интересов. Мои блокноты выглядят так: с одной стороны — рисунок, с другой стороны — стихотворение. Люблю поэзию Серебряного века: Анну Ахматову, Николая Гумилева, Игоря Северянина. Очень люблю Осипа Мандельштама. Люблю Рыгора Барадули- на. Поэты окончательны в слове, как скульпторы в скульптуре: они тоже долго ищут, работают со словом, как с пластикой.
— Какой совет сегодня дали бы тому Володе, который только ступал на творческую и жизненную стезю?
— Помнить только хорошее: «мУка становится мукОй», бесценным опытом. Учиться терпению — это одно из главных качеств скульптора: если ты ускоришь процесс полировки камня и что-то в спешке пропустишь, придется начинать заново все, а не только неотполированный участок! Делать все на совесть, иначе не получишь удовольствия.. Уметь ставить перед собой четкие задачи, делать шаги вперед. Иначе будешь топтаться на месте. Ничего не бояться, не пугаться крутых поворотов: то, что не убивает, делает нас сильнее. Спокойно идти в армию: там ты ощутишь подлинность жизни, поймешь ценность человеческих качеств, закалишься — и ничто не сможет уже тебя остановить. В жизни важно состояться, не сбиться и не сойти со своего пути. Не втирать очки самому себе, уметь сомневаться, а не доказывать: это прелесть какая!
— Вы прошли путь длиной в полвека. Одна из ваших работ названа «Свидетель». Свидетелем каких событий вы стали?
— Я был свидетелем Чернобыльской катастрофы. Было задание: сказать, что там все прелестно… Видел вывод войск из Афганистана. Наблюдал реставрацию драмтеатра, автор проекта Володя Кузнецов, к сожалению, не дожил: завершала жена Наташа. Участвовал в создании мемориального комплекса на Буйнич- ском поле.
— Одним из событий последнего времени стало открытие «Лазні на Лупалава» на проспекте Пушкина. И рядом — ваш «кот ученый»…
— Это не простой кот, так важно сидящий лапа за лапу. Это «великодержавный кот ученый» — в короне, похожий на личного цензора А.С. Пушкина Николая Второго: поэзия и цензура всегда рядом. Вообще всем хочу посоветовать: самое главное — иметь внутреннего цензора!