Сидельникова, В. Мой режиссер / Виктория Сидельникова // Магілёўскія ведамасці. — 2010. — 2 ноября. — С. 6.
Несколько лет могилевчане ждали в гости заслуженную артистку России Елену Борзову, исполнительницу главной роли в культовой картине «Люди на болоте». Наконец Ганна вернулась на малую родину режиссера фильма Виктора Турова. Традиционно в Могилеве в последнюю неделю октября проходит кинонеделя «Туровская осень».
В кинотеатре «Родина» перед показом документального фильма о нашем земляке Елена Борзова вспоминала самые яркие моменты работы с лучшим в ее жизни режиссером.
Человек
«Говорят, режиссер должен умереть в артисте. Туров не умирал, но он настолько растворялся в своих актерах, давал возможность слиться с тем материалом, который предлагал. На съемках фильма «Люди на болоте», никогда ничего не навязывая, ему удавалось погрузить нас в созданную им атмосферу. Наверное, в этом его уникальность. Мы вообще не уделяли время теории: не говорили о сверхзадачах и о перспективе роли. Мне, как молодой актрисе, такой подход казался необычным. Постоянно хотелось подойти к нему и спросить что-нибудь умное, но, как ни странно, все было понятно. И самое главное, получалось это без труда и суеты.
Виктора Тимофеевича нет с нами уже 14 лет, но до сих пор весь актерский состав, которому посчастливилось работать с этим человеком, картину «Люди на болоте» считает главной в своей жизни».
Сегодня на счету Елены Борзовой десятки ролей в более чем 40 картинах. Среди которых «Next-2», «Евлампия Романова: маникюр для покойника», «Ранетки», «Последний кордон» и многие другие. Но роль Ганны стоит особняком от остальных. Такую душу, как у ее героини, ей больше никогда не приходилось играть.
Коренной москвичке образ белорусской дивчины Полесья на удивление подошел. Наверное, помогла генетическая память, ведь мама Елены родом из-под Смоленска. А тут уж рукой подать до уютных белорусских деревень, необыкновенной природы, протяжных народных песен.
Первая встреча с Туровым и первый съемочный день в Березенском заповеднике запомнились навсегда. Недоброжелатели предрекали режиссеру провал картины, если тот утвердит на главную роль «москальку». Туров не слушал советов, к зависти относился снисходительно, при этом умудрялся никогда ни с кем не ссориться.
И вот сцена на поле. Бабушки из соседних деревень научили дитя асфальта держать в руках серп, жать жито, правильно завязывать онучи, а вечером накормили бульбой со шкварками и все это дело дали запить молоком. У городского человека кишки бы навылет, а у Ганны ничего. После такого изобилия еды из печки «кинокорм» уже не подходил. Все чаще Лена просиживала у гостеприимных местных жителей, слушала рассказы о войне, пропитывалась духом белорусских традиций. Больше всего девушка подружилась со своей тезкой по фильму – бабулей Ганулей. Ее давно нет на этом свете, а вот память о доброте старушки навсегда осталась в сердце.
Учитель
«Изначально туровский фильм заканчивался по-другому, сценой, в которой Ганна после своего замужества смотрит на толпу людей, строящих дорогу в светлое будущее, и в глазах у нее застыл один вопрос: «Что мы все здесь делаем? Почему мы должны ломать свою любовь и переделывать наново тот уклад жизни, который нам дорог? То, что Туров снимал кино не о становлении советской власти на деревне, а про то, как эта власть уродовала национальное культурное самосознание человека, я поняла только на первом просмотре. Но Госкино перекроило «Людей на болоте» по-своему. Финальную сцену загнали куда-то в середину, тем самым разрушив гармонию. В первом варианте не было пустот и пауз, кино смотрелось на одном дыхании. Увы, но Госкино занималось в те времена страшными вещами».
В один из съемочных дней Ганна с Хадоськой должны были под дождем собирать картошку. Этого дня Борзова ожидала с ужасом, ведь горький опыт съемок в фильме «Лес» по Островскому под холодной струей из брандспойта уже был. Ту сцену режиссер Владимир Мотыль переснимал три раза. От ледяной воды, казалось, слезет кожа.
Туров не был бы Туровым, если бы на съемочную площадку приехала поливальная машина с холодной водой. Воду подогрели, кроме того, артистов несколько раз переодевали, поили горячим чаем.
– Это что, Голливуд? – недоумевала Борзова.
– Нет, это моя забота, – улыбнулся Туров.
Когда оператор вдруг заорал: «Борзова, как ты поворачиваешься, этот ракурс тебе не идет, ты страшная!», Лена не на шутку испугалась. Тогда режиссер подошел к Зайцеву и спокойно на ушко сказал: «Дима, как бы она ни повернулась, берешь камеру и переставляешь. Не надо кричать, ты ее сбиваешь, она же играет».
Если Туров делал какие-то замечания, то буквально шептал их на ухо.
Так было в сцене борьбы с Ефимом. Ганна с силой оттолкнула его от себя и с такой злобой прошипела: «Ну ты, корч паганы!», что Туров отшатнулся.
Он подошел к актрисе и посоветовал:
– Лен, не надо ненависти. Ты ведь отказала ему, так сделай это мягко. Он все-таки мужчина, который к тебе неравнодушен.
По молодости лет все хитросплетения борьбы характеров Борзова до конца не улавливала. Только со временем поняла, что Туров не мог пойти примитивным путем. Заслуга тому – живая, душевная картина.
Друг
«На церемонию награждения на Филиппины, где нам давали Гран-при, мы собирались ехать вдвоем с Туровым. В то время я уже родила своего первенца и сидела в декретном отпуске. Но мой гадкий театр не отпустил меня, побоявшись, что изменю своим политическим взглядам.
Зато вместе с Виктором Тимофеевичем мы поехали за второй наградой в Чехословакию, в Карловы Вары. В один из дней, как раз когда туда же нагрянул министр культуры Ермаш, мы с Туровым уехали. Весь день гуляли по Праге. Он показал мне все достопримечательности. Приехали поздно вечером, сели за стол. Напротив – куча начальников во главе с Ермашом. Тот сердито смотрит на Турова и спрашивает:
– Виктор Тимофеевич, куда это вы уехали в то время, когда министр приехал?
Туров по-детски засмущался и говорит:
– Показывал Лене Прагу.
Все замолчали и только по углам шушукались, мол, понятно, почему он с ней так возится. В остальное время Виктор Тимофеевич все вечера был рядом и, как только на меня обращал внимание очередной начальник, всем своим видом показывал: место занято. За что мой муж, когда мы вернулись, был ему очень благодарен».
В Праге режиссер и актриса встретились с давним приятелем Турова – итальянским режиссером, неореалистом Десантесом, который высказал свое мнение: «Люди на болоте» – очень эротичное кино». Туров подобного не ожидал.
Десантес объяснил: «Мы обнаженной натурой в душе не добиваемся такого эффекта, как вы в своей социалистической драме. По одному взгляду героев друг на друга понимаешь, что там такое, от чего по коже бегут мурашки».
И тогда Борзова поняла, почему в «Дыхании грозы», которая начинается любовной сценой в лодке, Туров не сдержался и единственный раз повысил на нее голос.
Режиссер опоздал на съемки, Ганна и Василь (его играл Юрий Казючиц) обиделись и убежали с площадки. Пока их искали, поменялась погода.
– Лена, какие ж вы дураки! – закричал Виктор Тимофеевич. – Я такую вещь хотел снять! Не эту пошлость, а неземную красоту любви. Чтобы вам обзавидовались все.
И действительно, в итоге у него получилось гениально. «Люди на болоте» можно показывать в любой киноакадемии и учить на этой картине будущих режиссеров.