Печников, К. «Я – дед заслуженный» / Константин Печников // Веснiк Магiлёва. — 2007. — 27 июня. — С. 7.
«Актер большого творческого потенциала, особенно интересен в ролях исторических, характерных» — эти слова взяты из характеристики Константина Константиновича Печникова, актера Могилевского областного драматического театра. Здесь он работает с 1980-го года. В феврале 1998 года стал ведущим мастером сцены. Могилевскому зрителю известен по спектаклям «Ким» (Халдеев), «Бешечые деньги» (Глумов), «Полоумный Журден» (Брэндавуан). Старожилы помнят и его Сталина, Пилата, Швондера…
Девятого мая Константин Константинович отметил 60-летие.
— Как вы стали актером? Ваш отец-военный не прочил ли вам такую же карьеру?
— А я и поступил в Оренбургское летное училище, в котором в свое время еще Гагарин учился. Но в один прекрасный момент перспектива служить на протяжении 25-ти лет меня ужаснула. В жизни так часто бывает: резкий поворот — и совсем другое направление.
После летного училища я попал в армию, где и задумался в первый раз над тем, чтобы поступить в театральное. Это произошло после спектакля «Твой дядя Миша», который Псковский драмтеатр привез к нам в часть. Отслужив, уехал в Ярославль, где проработал год монтировщиком декораций в Российском государственном академическом театре имени Волкова, а потом все-таки поступил в Ярославское театральное училище на специальность «Актер драматического театра».
— Получается, это был вполне обдуманный выбор?
— Да, конечно. Тем более, ко времени получения диплома мне было уже 27 лет, определенные жизненные ориентиры давно сформировались. В группе у нас все ребята были взрослые, твердо определившиеся с выбором, только двух мальчишек отчислили после 1-го курса. Наверное, поэтому мой выпуск был очень сильный. Взять, например, Клару Белову, она даже в кино играла. Или Андрея Болтнева, он много снимался: в фильме «Мой друг Иван Лапшин», Кротова играл в «Противостоянии»…
— Но диплом по специальности у вас горьковский?
— Да. Я перевелся в Горьковское театральное училище после того, как народный артист России Владимир Алексеевич Солопов, который набирал нашу группу,
уехал из Ярославля в Куйбышев. Мы его очень любили, и после его отъезда не один я ушел из училища.
— Как вы попали в Беларусь, в Могилев?
— А что там попасть, долго ли?! После учебы я вместе с женой работал в драмтеатре города Дзержинска, потом мы переехали в Котлас. А через два сезона директора Котласского театра Владимира Тихоновича Лунева перевели в Могилев, куда он пригласил и нашу молодую семью. Честно говоря, мы долго не раздумывали: собрали вещи, взяли семимесячную дочку и приехали в Белоруссию.
— Вы тогда ничего не слышали о Могилевском драмтеатре?
— Ну, какая раньше была информация о театрах? В конце журнала «Театр» или «Театральная жизнь» — маленькая заметка о спектаклях и играющих там актерах и — ничего больше. Поэтому с белорусским театром я был практически незнаком. Зато мы прекрасно знали творчество ансамбля «Песняры», в то время набирали силу молодые «Сябры». Возможно, в связи с этим Белоруссия для меня была очень светлым местом. Но познакомился я с ней намного раньше. Это было в 1976-м. Тогда по Нижегородской области проходил смотр-конкурс творческой молодежи. За 1-е место мне дали приз — путевку в международный молодежный лагерь «Спутник» на Минское водохранилище. Для нас составили интересную культурную программу. Помимо этого, меня впечатлила красота белорусской природы. Но ярче всего запомнилось то, как мы наголову разбили французов в футбольном матче.
— В Могилевском театре у вас было много интересных ролей. Какая далась тяжелее всего?
— Все роли даются тяжело, если над ними действительно работаешь, логически выстраиваешь внутреннюю динамику персонажа, расставляешь акценты. На это уходит очень много времени, сил. И никогда не знаешь, что получится, даже, казалось бы, из самого незначительного персонажа. Конечно, актеру намного проще и легче работать, если он нашел режиссера, с которым сложилось взаимопонимание. Іак, в свое время, мне были очень интересны Николай Пинигин, Валерий Маслюк, Игорь Перепелкин — режиссеры, к уровню фантазии и профессионализму которых я должен был подняться. Сейчас мне подниматься некуда, а штамповать роли из спектакля в спектакль я не умею и не хочу. Приходит много молодых режиссеров, но они делают одни и те же формы, а это — не мой театр. Наверное, так сложилась жизнь, что своего режиссера я так и не нашел.
— С талантливыми актерами сейчас тоже сложно?
— Когда, например, в театр из училища культуры присылают ребят, только у одного-двух из них действительно есть внутренний потенциал, стремление работать, они будут развиваться.
Другие же рвутся в театр, не понимая, что это для них — гибель: у них испортится нервная система, они здесь будут маяться, от безделья создавать группки и плести интриги. Когда человек работает, ему ведь не до того. Поэтому изначально многих людей в театр пускать нельзя. Пусть находят, пока молодые, свое истинное призвание, чтобы хоть жизнь прошла веселее.
— У вас уже второе поколение работает в театре?
— Да, старшую дочь мы уберегли, а младшую не получилось: она выросла в театральном автобусе, поэтому — сам Бог велел. Это теперь мы практически не ездим на гастроли, а раньше — каждый год по два месяца, а то и по два с половиной. Как-то у меня спросили: «Дача есть?» А зачем она мне — бурьян выращивать?
— Какие яркие события происходят в вашей жизни сейчас?
— Премьера спектакля «С любовью не шутят!», юбилей… Но самое главное — у меня внук! Уже второй! Так что я — дед заслуженный!