Белоцерковский, Г. О жизни, творчестве и новой роли : [интервью с Народным артистом Республики Беларусь Г. Белоцерковским] / Григорий Белоцерковский ; беседовала Галина Хитрикова // Магілёўскія ведамасці. — 2015. — 13 октября. — С. 7.
Говорят, актерское существование сродни жизни поэта: рабочее состояние непредсказуемо — творческое настроение актера связано с подвижностью ума и души, с его фантазией, интуицией, а их по заказу не вызовешь. Актеру невозможно состояться без веры в свое предназначение, а она коварна, потому как «производит» актер нечто нематериальное, да и сама творческая деятельность — субстанция сомнительная. И перепадов уверенности в себе не избежать, даже если есть признание.
Имеется и коренное различие в жизни поэта и актера, и не только в том, что гонорары у них разные. Поэт считается свободным художником, лицедей же зависит от всего и от всех. Почти.
От кого и от чего зависит актер, когда и в чем он свободен? Об этом и не только по случаю новой премьеры и 70-летия шел разговор с ведущим актером Могилевского драмтеатра народным артистом Республики Беларусь Григорием БЕЛОЦЕРКОВСКИМ.
— Григорий Яковлевич, в вашем послужном списке более 100 ролей и почти все они главные. А от скольких отказались?
— По моему глубокому убеждению, актер театра не имеет права отказываться от роли — это же его профессия. Представляете, что в итоге получится, если у всей труппы будет возможность выбирать, что и кого играть — на сцену будут выходить одни Гамлеты и Афелии.
— А если душа не лежит к образу, если не представляете себя в предложенной роли?
— В этом и заключается профессионализм — играть все, что тебе предлагает режиссер. Случается, когда некоторым представителям нашей профессии кажется, что они сами вправе выбирать себе репертуар, но, как правило, из этого ничего путного не получается, потому что в таком случае надо быть еще и хорошим режиссером, а удачное сочетание этих двух профессий — большая редкость. Возможно, в процессе работы появляется понимание того, что роль актеру не подходит, но случается это, надо признать, крайне редко.
— А позволяете на репетициях отстаивать свое понимание роли?
— Меня так учили в институте, и я этот постулат усвоил на всю жизнь: актер по закону профессиональной этики сначала должен выполнить требования режиссера, а уж потом предлагать свое решение. Но далеко не всегда уже с первой репетиции понятно, что в итоге задумывает автор постановки, а когда все точки над «і» расставлены, общая концепция проекта допускает, если только некоторые «штрихи к портрету». Да к тому же к этому периоду с ролью уже сжился, почувствовал ее, что заставляет максимально работать над тем, чтобы полнее раскрыть образ, быть во всем убедительным, то есть актер не на сто процентов зависит от режиссера, у него есть свое «поле» для самовыражения. Иногда именно актерская игра, индивидуальность исполнителя спасают постановку, о чем часто говорят и зрители.
— Ваш стаж работы в театре превышает 45 лет, вы играли у многих признанных, известных и не очень режиссеров. С кем-то из них нравилось сотрудничать особенно?
— Как-то мне сказали, что я могу ужиться с любым режиссером, наверное, со стороны виднее. При этом каждый из тех, с кем что-то совместно реализовывал, был для меня интересен, а для актера это очень важно.
— А с Саулюсом Варнасом, нынешним главным режиссером драмтеатра, вам легко работать?
— С ним вообще непросто, потому что у него своя логика, непривычная нам, и очень трудно в нее, выражаясь современным языком, «вскочить». Его часто сложно понять, выяснить, что, в конце концов, он хочет. У него свое виденье сцены, отличное от нашего, потому что прибалтийская и белорусская актерская и режиссерская школы очень разные. Но с ним интересно, он большой выдумщик.
— По случаю вашего юбилея в драмтеатре состоялся бенефис и премьера — спектакля Сэмюэля Беккета «Последняя лента Крэппа». Саулюс Вар-нас, который осуществил его постановку, рассказывал, что вы сами пришли к нему с предложением реализовать этот проект. Как-то объясняется это пожелание?
— Когда я учился в институте, то есть лет 50 тому, эту пьесу дал почитать двоюродный брат. Мне материал понравился, и с тех пор во мне жила эта идея — сыграть Крэппа. Когда замаячило 70-летие, решил, что пора. За помощью обратился к Саулюсу. Несмотря на то, что он был очень занят, согласился.
— То, что задумывалось вами в период обдумывания роли, и то, что получилось в итоге, значительно отличается?
— Материал непростой уже потому, что речь идет не просто о судьбе отдельно взятого человека, который в свой последний час «прослушивает» свою прожитую жизнь. Мой Крэпп признается, что значимых моментов было немного, а остальное «шелуха». Изначально я свою актерскую задачу видел в том, чтобы передать в настоящем ощущение прожитой жизни. Уже в процессе работы над образом захотелось своего зрителя подвести к тому, чтобы и он, независимо от возраста, спросил у себя: а в моей жизни много стоящего?
— Но пьеса «Последняя лента Крэппа» — это еще и попытка всего человечества осмыслить свое существование.
— Сверхзадача — это прерогатива режиссера. Мне важно сыграть эту роль так, чтобы ее принял зритель, и при этом самому от процесса исполнения получить удовольствие.
— Много ролей в творческой биографии играли себе в удовольствие?
— Много.
— А получилось осуществить на сцене заветные желания? Говорят, например, что все актеры бредят Гамлетом.
— Мечтал с института сыграть Дон Кихота — удалось, теперь вот своего Крэппа предложил зрителю. А в роли Гамлета не видел себя никогда. Есть задумка трагедию «Король Лир» сыграть только двумя героями — Король Лир и Шут, то есть, чтобы задействованы всего два действующих лица. Но пока ни один режиссер не согласился на эту авантюру.
— Григорий Яковлевиг, расскажите, как вы стали актером.
— Мечтал об этом с 6 класса, но после школы по настоянию родителей поступил в политехнический институт, а для удовольствия играл на сцене в самодеятельном коллективе. В одном из спектаклей народного театра в Минске меня увидел режиссер Дмитрий Орлов и стал настоятельно рекомендовать серьезно заняться актерством на профессиональном уровне. Как сейчас помню: «Поступай, Григорий, я тебя беру». Экзамены в театральный сдавал без документов, до первой сессии лекции посещал свободным слушателем, а зачислили меня только после того, как пятерку по мастерству получил.
— А кого вы считаете своим учителем?
— В профессии мастера курса. Мне повезло, меня готовил просто уникальный человек — Дмитрий Алексеевич Орлов. Это былтот редкий случай, когда педагог и профессиональная школа совпали. Очень многому я научился у Александра Васильевича Уксусова, уже работая в Бресте. Да и сейчас я постоянно чему-то у кого-то учусь, что, кроме всего прочего, поддерживает интерес к профессии.
А вот моим учителем по жизни был дед по материнской линии, точнее его судьба стала для меня неким ориентиром. Он всего добился сам: начинал трудовую биографию в 15 лет грузчиком в одесском порту, а уходил на пенсию начальником ОТК трактирного завода в Минске. Я на всю жизнь запомнил, как он относился к людям, коллегам, к работе, к семье. Во всем сіремился быть на него похожим. В том числе и в умении радоваться каждому прожитому дню. Особенно когда тебе 70 и ты как никогда остро ощущаешь, что жизнь невероятно быстротечна.