Максимова, Е. Жизнь – источник радости и вдохновения : [80-летний юбилей лидера городской ветеранской организации Ф. Н. Матькова] / Елена Максимова // Веснiк Магiлёва. — 2016. — 5 октября. — С. 10.
Штрихи к портрету лидера городской ветеранской организации Федора Николаевича Матькова, отмечающего 8 октября свой 80-летний юбилей
«Райкомы. Заводы. Избы. Лозунги. Березки», — водоворот событий затянул его в вихревую воронку еще в молодости. Краснощекий романтик отправился с молодой женой по распределению в Новосибирск: прочитал в энциклопедии, что в этом городе самый большой вокзал. По возвращении в Могилев замешивал «бетон социализма»: был избран секретарем парткома крупнейшего строительства производственного объединения «Могилевхимво-локно», в котором участвовало до 7 тысяч рабочих 12 национальностей — награжден редким орденом Дружбы народов. Общался с большими людьми: шестикратным лауреатом Сталинской премии Константином Симоновым, главным диктором СССР Юрием Левитаном, трибуном эпохи Евгением Евтушенко. «Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы — как истории планет», — написал его кумир в поэзии. И это все о нем — Матькове Федоре Николаевиче. Знаковый юбилей героя дал нам повод заглянуть в его «личный мир»: «В молодости я обычно приходил домой с работы в 10 вечера». С тех пор мало что изменилось: он по-прежнему сильно увлечен самой жизнью — источником радости и вдохновения!
АЗБУКА ЛЮБВИ
— Женился на первой любви детства. В пятом классе про нас писали на доске: «Федя+Люда». Я был из многодетной семьи узника фашизма, она — из семьи блокадников. Я поступил в Могилевский машиностроительный техникум, она — в Минский техникум легкой промышленности. И по окончании учебы мы решили расписаться. И до сих пор мы вместе.
Прошел армию во Владивостоке, несмотря на беременность жены и знакомство с влиятельными людьми. Таким было наше поколение: и в голову не могло прийти как-то откосить, не выполнить свой долг перед Родиной. В этом городе на Дальнем Востоке яблоко могло упасть только на бескозырку. Самым страшным испытанием стал остров Русский -учебная база Тихоокеанского флота Помню, как сижу там с томиком Гете — «Страдания юного Вертера». И так мне легли на душу строки о самоубийстве героя: очень страдал по жене. Был бы у меня в ту минуту пистолет — поступил бы так же. Тогда я и не подозревал, что пройдет какое-то время после демобилизации — и я окажусь в квартире-музее немецкого поэта во Франфурте-на-Майне. Сегодня я благодарен судьбе за то, что она закалила меня в армии.
Я всегда боялся сделать ошибку: шаг влево или вправо — стоял на вытяжку все годы в комсомоле. Один раз вел совещание для 400 секретарей в зале. И вдруг получаю записку: «Я вас очень и очень люблю, и уже давно. Мой телефон…» И я мгновенно реагирую грозным вскриком: «Кто написал?» И девушка в слезах бросилась на выход — я до сих пор это переживаю…
В Новосибирске я работал на Чкаповском авиационном заводе. Мой начальник цеха оказался родственником А. Лепина — автора музыки песни «Ты любовь моя последняя, боль моя». И снова меня там избрали секретарем комсомола. В 1958 году я познакомился с уникальным человеком — советским летчиком Покрышкиным, на банкете в ресторане по поводу моего новаторского изобретения. Покрышкин в воздухе был смертельной угрозой для врага. Но измена любимой жены стала сильным ударом для него: он перестал бояться смерти. «Легко простить, когда не любишь, а если любишь, как простить?» Говорят, береженого Бог бережет — в его случае все было наоборот: он подставлял себя под удар. Но судьба Покрышкина хранила. Так он стал трижды Героем Советского Союза. «Трижды я был женат, — признался он тогда в разговоре, — но люблю ее до сих пор…» Это сложная жизнь человеческая…
КАК РОЖДАЛСЯ ДВОРЕЦ КУЛЬТУРЫ
Мало кто сегодня знает, что ПО «Химволокно» изначально начинало строиться в Красноярске — закрытом городе стратегического значения. Поэтому решили перенести этот важный объект — разгорелась борьба между городами за право обладания предприятием. Первым заместителем председателя Совета Министров СССР был тогда Мазуров.
И накануне его 70-летия мы сделали его шелковый портрет из лавсановой нити. Обком же готовил для поздравления шахматы в Бобруйске, но как-то медленно. Случилось так, что постоянный представитель Беларуси созвонился с Мазуровым, и крупный государственный деятель назначил мне аудиенцию в 59-м кабинете на третьем этаже в Доме Совета Министров. Герой Советского Союза, партизан Беларуси, он был растроган до слез. Мы выпили токайского вина золотистого цвета, побеседовали: накануне пришло подметное письмо о бедственном экономическом положении в нашем городе. «Да, перебои с продуктами есть, — ответил я. -Но, Кирилл Трофимович, если вы приедете к моей маме в деревню, то для вас достанут и капуст-ки квашеной, и сальце свежее, и стаканчик самогонки…» И дальше я передал письмо Г.А.Криулина: нам нужен Дворец культуры «Химволокно». Мазуров попросил Леонида Костандова рассмотреть этот вопрос положительно…
НОЧЬ ПОЭЗИИ
Родители Могилевского поэта Игоря Шкляревского были учителями и жили в доме Буденного напротив кинотеатра «Родина». Игорь метался в бурном жизненном море, пока не нашел себя в поэзии — прислал мне из Москвы свой сборник с надписью: «А ты говорил, что из меня ничего не будет…»
В 1979 Шкпяревский опубликовал перевод «Слова о полку Игореве», высоко оцененный крупнейшим специалистом по древнерусской литературе Дмитрием Лихачевым: «Помните, Вы — настоящий поэт…»
В 1986 тяжело переживал чернобыльскую катастрофу. На полученную (1987) за очередную книгу Государственную премию высаживал в Белоруссии леса. По сей день там можно увидеть таблички с надписью «Лес поэта Игоря Шкляревского». А сам он был без собственности…
Когда я был в Москве, позвонил по старой памяти Игорю — и он пригласили меня на посиделки поэтов и писателей. «Это мой друг из провинции», — представил он меня. Это показалось обидным, нс потом я здраво рассудил-, конечно Могилев и Москва — это разные величины. Дальше меня предупредили о правилах игры: на этом вечере поэзии принято было разговаривать только взглядами. Напротив меня оказалась женщина с глазами лани и ровной челочкой — Белла Ахмадулина, первая жена Евгения Евтушенко. После перерыва с танцами дали мне, человеку из провинции, слово. И я поблагодарил их за смелость писать о том, что у нас хорошим людям живется плохо, а плохим — хорошо. Евтушенко попросил записать эти слова в блокнот как тему своей будущей поэмы, но я, несмотря на шесть выпитых рюмок, побоялся последствий и отказался. В ответ на диссидентские речи поэта подкузьмил его строчками из его же поэмы «Братская ГЭС»: «Ленин -это мой самый интимный друг. Я его оскорблять не позволю!» Отношусь к Евтушенко с большим уважением: временами он демонстрировал поразительное гражданское бесстрашие. У меня было стихотворение, написанное им от руки: «О, сколько нервных и ненужных связей, дружб ненужных!» И сегодня эти строки звучат как приговор социуму.
— Кого вы обожаете? — спросил меня тогда Евтушенко.
— Люблю Есенина, вас, военную лирику Симонова — поэта, захороненного в нашем Могилеве…
ЛЮБИМЫЙ ПИСАТЕЛЬ
Читать Симонова наизусть Федор Николаевич может с утра до вечера. «Баловством на одной из ночлежек» назвал Константин Михайлович «Сказку о городе Пропойске». Сказочными кажутся многие истории старожила Матькова: не верится, что человеку может выпасть в жизни такая удача: тесно общаться с живым классиком, писавшим трилогию о войне. Лавсан строился на Гребеневском поле — овеяно же легендами было Буйничское. Казалось бы, какая здесь связь? Симонов тогда ответил: «Я здесь получаю вдохновение. Вижу, как вы, живые, создаете достойный памятник тем мертвым, о которых я пишу». Возможно, эти мысли и родили название «Живые и мертвые». Секретарь обкома Криулин поручил шефство над писателем Матькову Федору Николаевичу и дал машину для исследования окрестностей…
— Мы сидели в компании писателя на берегу Друти (руководитель стройки Тимошенко Петр Павлович, лидер профсоюзов Золотухин Василий Павлович и ветераны войны — у нас работало 11 участников сражения на Буйничском поле). Сделали костер, Симонов бесконечно курил трубку, которую подарил ему Хемингуэй. Этот американский писатель и журналист, лауреат Нобелевской премии коллекционировал такие мужские раритеты. На берегу стояла березка, и Константин Михайлович признался: встречая за рубежом это русское дерево, каждый раз обнимает и спрашивает: «Как же ты, родная, сюда попала?» Потом мы отсылали ему воспоминания: они были нужны для продолжения эпопеи. Закончив, он вручил мне трехтомник на память о помощи в работе. Командующий Еременко Андрей Иванович сказал писателю о жалобах на искажение фамилий: так, полковник Кутепов описан в книге как Серпилин. Симонов на это заметил, что у него художественное произведение. Еременко был с чувством юмора и рассказывал потешные вещи: у него был помощник по фамилии Дураков. В их семье было три брата, все умнейшие ребята. Один раз Еременко получил подарок от разведчиков: взяли в плен немецкого генерала. Он решил представить этих ребят к награде и обратился к помощнику: «Запиши их, Дураков…» Тот записал, награды вручит, но слух о странном начальнике, обозвавшем всех дураками, пошел по войскам…
МЫ ЖИЛИ ИДЕЯМИ
Матьков — человек, рожденный в СССР — в те времена, когда двери соседей были распахнуты друг для друга, люди были искренни, доброжелательны, отзывчивы. Федор Николаевич с первого же слова и взгляда производит впечатление человека удивительной доброты, внимательности, душевной широты и щедрости. Сегодня он с грустью замечает: каждый рам по себе, все стали жадными до денег и рвутся к государственному корыту. Многих тревожит проблема социального расслоения.
— В прежние советские времена слово «коррупция» вообще отсутствовало. Секретаря обкома разве что могли угостить на деревне обедом и дать в дорогу кусок сала. Я помню Петра Мироновича Машерова как человека исключительной порядочности. На одном заседании ЦК Леонид Брежнев предложил выделить каждому шесть соток поддачи. И Машеров выступил против: червячок жадности собственника разъест душу и обеднит кругозор. Надо жить идеями. Авторитет Машерова был огромен. Я помню, как был на отдыхе в Друскининкайе в одной комнате со столичным прокурором. И объявили о присвоении ордена Литовской республике. И мы наблюдали в Вильнюсе такую ситуацию: после вручения М.Горбачевым награды слово предоставили первому секретарю компартии БССР — П.М. Машерову. И зал литовской элиты поднялся в едином порыве и начал рукоплескать! У меня в глазах стояли слезы гордости за Беларусь и уникального человека — Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда.
Не так давно Федор Николаевич Матьков был награжден орденом Почета за общественную работу: более 80 тысяч человек входит в Могилевскую городскую организацию ветеранов, которую он возглавляет свыше 10 лет. Всем фронтовикам сегодня за 90 лет. Смерть — закономерный биологический процесс, но все равно трудно к ней привыкнуть и не переживать боль: уходят от нас красивые яркие люди. И дай Бог, чтобы дольше были они с нами, «дай Бог всего, всего, всего».