Виртуозы обмана

Если бы у зрителей была возможность в эти дни заглянуть в производственные цеха Могилевского облдрамтеатра, они бы запросто увидели здесь «расчлененный труп»! Причем руки, ноги и голова, аккуратно «отрезанные» от туловища, спокойно лежат себе на столе и никого не волнуют! Кошмар! И лишь подойдя ближе, понимаешь: ага, манекен изувечили, причем недавно, он еще и свежим клеем пахнет. Вот она, сила искусства!

– Вообще-то это рекви­зит к будущему спек­таклю «Плохие парни», — рас­сказывает художник-бутафор облдрамтеатра Сергей Букатый. — Один из персонажей носит в мешке «расчлененный труп». По ходу постановки ме­шок рвется и содержимое вы­валивается на сцену. Чтобы пустые части манекена не из­давали при падении характер­ный стук, внутрь мы закачали монтажную пену.

За те 7 лет, что Сергей служит в могилевском театре, какой только реквизит не при­ходилось изготавливать ему и его коллеге Олегу Печенко! Амуницию, оружие, макеты ло­шадей, сказочных животных, крылья серафимов, ориги­нальные аксессуары к костю­мам… Причем пособий по бу­тафории нет, надо постоянно что-то изобретать, придумы­вать, листать книги, загляды­вать в «Интернет, обращаться к опыту предшественников — бывшего главного художника Марка Волохова и нынешнего — Олега Рыбакова. Они когда-то делали великолепную бута­форию. Но и раньше, и сейчас каждая постановка для худож­ника-бутафора — своего рода эксперимент, дипломная ра­бота, когда все приходится делать как в первый раз. Все ли им под силу?

«Перед нами не ставят невы­полнимых задач, — говорит Сер­гей. — Но если какую-то вещь не можем сделать по техническим причинам, предлагаем аналог, находим выход». У них уйма вся­ких секретов, хитростей и при­способлений, как сделать «ви­деоряд» спектакля максимально правдоподобным. Или — на­оборот: сказочным, необычным. А «высший пилотаж», считает Олег, — когда бутафорскую вещь принимают за настоящую. Воплощая эскизы минского ху­дожника-постановщика Алеси Снопок к яркому пластическому перфомансу «Она и Я» по поэме Янки Купалы, им пришлось ма­стерить макеты черепов. Причем модели из папье-маше делали с настоящих черепов коровы и свиньи (один когда-то подобра­ли в лесу — на всякий случай, другой предоставил мясокомби­нат), покрасили их, довели «до ума» так мастерски, что выгля­дели, точно настоящие. Одна ак­триса, вспоминает Олег, увидев, что эту малоэстетичную вещь ей предстоит в спектакле водрузить на голову, испугалась: «Я эти кости надевать не буду!» А ведь «черепа»-то были из бумаги!

К спектаклю «Легенда о Машеке» Сергей делал булавы, краги, доспехи… «У Григория Яковлевича Белоцерковского, который играл Гвоздя, «кольчу­га» была связана из грубых шерстяных ниток и подпоясана ори­гинальным ремнем с клепками, на руках — краги, — рассказы­вает Сергей. — Так вот, чтоб сделать бляху к ремню, украсить краги, мы брали медные пла­стинки и на них специальными пробойниками наносили чекан­ку, заклепывали, паяли…Фи­лигранная работа! Но из зала, да еще при соответствующем освещении, костюм выглядел весьма натурально».

Казалось бы, привычные бытовые вещи можно ис­пользовать в спектакле в перво­зданном виде. Но практически все бутафорам приходится адаптировать, потому что на сцене предметы выполняют определенную функцию. В спек­такле «Комната смеха для оди­нокого человека», вспоминает Сергей, был чайник с фокусом: актер наливал из него воду, по­том открывал крышку, перево­рачивал, а из чайника-то ничего не капало! Зрители были в не­доумении. А секрет — во встро­енной емкости, придуманной бутафором. В нужный момент актер нажимал кнопочку — и из емкости лилась вода. Бута­фория должна быть не только красивой, но прочной и долго­вечной, выдержать не один спектакль. Кстати, в недавнем премьерном спектакле «Собы­тие» костюм одного из героев Олег Печенко и художник-деко­ратор Геннадий Кутович распи­сали вручную. Представьте, ка­ково это — нарисовать десятки клеточек на бриджах, пиджаке. Но ткань стала жестче, костюм — чопорнее, а персонаж Васи­лия Галеца — сатиричнее. Фа­бричную обувь приходится сти­лизовать для сцены с помощью пряжек, бляшек, обклеивать, «старить». Хотя бывают и исклю­чения: старый кассетный плеер в постановке «Эти свободные бабочки» — самый что ни на есть настоящий. Сергей принес свой из дома, и теперь это — часть реквизита.