Сидоренко, Б. Февраль 1917 года в губернском Могилеве / Борис Сидоренко // Магілёўскія ведамасці. — 2017. — 24 февраля. — С. 20.
МЕСЯЦ, ДАВШИЙ НАЗВАНИЕ РЕВОЛЮЦИИ И СОВРЕМЕННОЙ ОТМЕЧАЕМОЙ 100-ЛЕТНЕЙ ЮБИЛЕЙНОЙ ДАТЕ, СТАЛ НАЧАЛОМ ХАОСА, В КОТОРЫЙ ПОГРУЗИЛОСЬ НАШЕ ОТЕЧЕСТВО НА ДОЛГИЕ ГОДЫ. СЕЙЧАС В НАУЧНЫХ КРУГАХ ВСЕ БОЛЬШЕ ПРИХОДЯТ К ВЫВОДУ О ТОМ, ЧТО В 1917 ГОДУ НЕ БЫЛО ФЕВРАЛЬСКОЙ И ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИЙ, А БЫЛА ОДНА ВЕЛИКАЯ РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, НАСТУПИВШАЯ В КОНЦЕ ФЕВРАЛЯ В ПЕТРОГРАДЕ И ПОСТЕПЕННО ВТЯНУВШАЯ В СЕБЯ ОГРОМНУЮ ИМПЕРИЮ. ТОГДА В КОНЦЕ ФЕВРАЛЯ -НАЧАЛЕ МАРТА 1917 ГОДА. ПРОИЗОШЛИ СОБЫТИЯ, КОТОРЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАДИКАЛЬНО ИЗМЕНИЛИ ВЕСЬ ХОД ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ, ПЕРЕВЕРНУЛИ ВЕСЬ СОЦИАЛЬНЫЙ, ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ В СТРАНЕ. КРУШЕНИЕ МОНАРХИИ ВО ВСЕХ ОТНОШЕНИЯХ — ПЕРЕЛОМНАЯ ВЕХА В СУДЬБЕ СТРАНЫ И НАРОДА. ПО СУТИ ДЕЛА ТОГДА НЕ ПРОСТО ПРОИЗОШЛА СМЕНА ВЛАСТИ, А ГИБЕЛЬ ОГРОМНОЙ КУЛЬТУРНОЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ.
В 20-х числах самого короткого месяца в столице начались беспорядки. Они были вызваны перебоями с подвозом продовольствия и небылицами, которые по этому поводу распространяла желтая столичная пресса. Продовольствие, и даже с запасом, в Петрограде имелось, но 23 февраля ночная выпечка опоздала, народ ринулся расхватывать хлеб на сухари и про запас, и многим хлеба вообще не хватило. Это вызвало громадную стихийную забастовку, но на следующий день выпечка была подана вовремя и вроде бы все улеглось. Тогда же, 23 февраля, сведения о беспорядках дошли до императрицы Александры Федоровны, но на ее запрос ее же ставленник и распутинский протеже министр внутренних дел А.Д.Протопопов ответил, что в городе все благополучно, однако в народе доверия к столичным властям не было. Уже на следующий день в столице в рабочих кварталах было разграблено несколько магазинов, начались стычки с полицией, появились первые раненые и убитые. В Могилев полетели телеграммы командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова, а начальник Штаба Ставки генерал М.В.Алексеев, предчувствуя худшее, отдал приказ командующим Северным и Западным фронтами о подготовке к отправке в столицу по одной кавалерийской бригаде. 26 февраля уже сам председатель Государственной Думы М.В.Родзянко дважды телеграфировал в Могилев М.В.Алексееву о том, что в столице анархия, правительство парализовано, на улицах происходит хаотичная стрельба и одна часть войск стреляет в другую. Председатель Думы видел выход в смене правительства, выдвижении популярного, пользующегося доверием лица из числа думских лидеров, который сформирует новый высший орган исполнительной власти, ответственный перед Думой. Николай II был настроен на силовое решение проблемы и отправил для наведения порядка с батальоном георгиевских кавалеров в Петроград генерала Н.И.Иванова, но и с предложением М.В.Родзянко согласился, хотя время было уже упущено. Вялая реакция властей, не придавших должного значения событиям, привела к тому, что с выступлением солдат Волынского и Литовского полков, присоединившихся к бастующим, 27 февраля власти царя в Северной столице уже не было. А история России делается, как известно, в столицах. Многие здравомыслящие генералы предупреждали Николая II, что опасно держать в Петрограде такое количество резервных, готовых к отправке на фронт, но не желающих воевать войск, хотя должной реакции тогда не последовало. В оцепенении находились не только императорские круги, но и так называемые «общественные силы», которые своими нападками и дискредитациями давно разжигали в стране ненависть и антимонархические настроения. Особенно в этом преуспели деятели оппозиционных фракций «Прогрессивного блока» 4-й Государственной Думы и Центрального военно-промышленного комитета. Теперь уже не секрет, что ими тщательно готовились выступления рабочих и солдат. Каждому бастующему за день выплачивалась весомая денежная сумма, выдавались продукты, рекой лилась официально запрещенная водка — страшное оружие для поднятия массовой антиправительственной агрессивности. Оппозиция потирала руки — сбывались худшие прогнозы для романовской монархии. И сам М.В. Родзянко, и его единомышленники — М.М.Федоров, Н.В.Некрасов, А.И.Коновалов, М.И.Терефенко, А.А.Бубликов, ехидно злорадствовали. Но больше всех радовались давние недоброжелатели императора Николая II — А.И.Гучков, П.Н.Милюков, и откровеннейший враг трона и династии социалист А.Ф.Керенский. Но развязка была еще впереди.
Российская глубинка и губернская провинция между тем жили спокойно и размеренно. В отличие от обеих столиц, здесь все жили в относительном материальном достатке и душевном комфорте и столичных проблем не знали. В губернском Могилеве и царь как Верховный главнокомандующий, и генералитет, и офицерство явно недооценивали масштабности событий. В судьбоносные для страны времена в губернском центре вся городская жизнь по-прежнему сосредотачивалась вокруг Ставки. В эти дни Николай II отмечал в своем дневнике: «25 февраля. Суббота. Встал поздно. Доклад продолжался полтора часа. В 1 1/2 заехал в монастырь и приложился к иконе Божьей Матери. Сделал прогулку по шоссе на Оршу. В 6 ч. пошел ко всенощной. Весь вечер занимался» или же «26 февраля. Воскресенье. В 10 час. пошел к обедне.
Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Алике и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сен. Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино». Служба в Могилеве не была обременительна и для ставочного офицерства. По данным 1910 г., отдых и досуг в городе обеспечивали 29 гостиниц, 4 постоялых двора, 6 трактиров, 5 ресторанов, 3 буфета и 40 пивных лавок. Исправно работали кинематографы «Чары» и «Модерн». Местные события подавались «Могилевскими губернскими ведомостями» в разделе «Светская хроника», а в неофициальной части газеты можно было прочитать и стихи местных творческих личностей с любовными посвящениями предметам своих воздыханий. В 1915 г. в самом начале Днепровского проспекта открылся еще один, сугубо офицерский, ресторан. Драматический театр своим любовным репертуаром произведений классиков жанра подогревал романтические настроения молодых офицеров. Сейчас говорят, что для императора в нем даже выступал Ф.И.Шаляпин, а сам Николай II устраивал здесь просмотры отечественной и зарубежной военной хроники. Некоторые ставочные офицеры в Могилеве обрели свою любовь и женились на местных красавицах. Никто и представить себе не мог, что февраль 1917 г. разделит их жизнь на две несоизмеримо разные половины, которые никогда уже не соединятся. А тем временем телеграммы М.В.Родзянко и доклады М.В.Алексеева становились все тревожнее, и царь вновь записал в своем дневнике: «27 февраля. Понедельник. В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское Село поскорее и в час ночи перебрался в поезд». Такова была запоздалая реакция, но все же надо было что-то предпринимать, поскольку столица вышла из повиновения, а в близлежащей к Петрограду резиденции находилась императрица с дочерьми, тем более что популярность венценосной четы упала до нуля. Вновь обратимся к императорскому дневнику: «28 февраля. Вторник. Лег спать в 3 1/4, т.к. долго говорил с Н.И.Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками наводить порядок. Спал до 10 час. Ушли из Могилева в 5 часов утра. Погода была морозная, солнечная. Днем проехали Вязьму, Ржев, а Лихославль в 9 час.». Тогда в последний февральский день и в голову никому не могло прийти, что ни до Петрограда, ни до Царского Села царю уже не добраться, да и оставаться монархом ему предстояло очень недолго. Однако и думские, и комитетские «герои Февраля» не знали, как распределятся карты в политической колоде. Когда стало разгораться «пламя народного гнева», многие из них потеряли способность к действию и впали в состояние прострации. Ведь масло в это пламя подливали именно они, и за это справедливо стоило ожидать кары со стороны властей, если тем удастся переломить ход событий. Самые радикальные представители «Прогрессивного блока» прекрасно понимали, что политической формой русской государственности является монархия, и по большому счету сами они выступали не против монархии как таковой, а против конкретного монарха, который, по их мнению, мало соответствовал своему назначению. И в этом они были правы: монархия Николая II шла на политические уступки очень неохотно и это провоцировало общественность на решительные, в том числе террористические и революционные действия. В массе своей оппозиция хотела конституции и ответственного перед Думой правительства. Свершись такое, скажем, после издания Манифеста 17 октября 1905 г. — и, возможно, мы бы жили сейчас в совсем иной стране. Взаимное ожесточение образованного общества и власти делало невозможным никакие компромиссы, царя и его министров в столицах просто ненавидели. Союз оппозиции с императором, по крайней мере на время войны, был наиболее приемлемым решением политического спора. Однако никто не хотел уступать, и во время Первой мировой войны противостояние обострилось до крайности. Глупость и измена стали характерной оценкой высших эшелонов власти.
В губернском Могилеве жители не разбирались в этих тонкостях, а жили заботами о хлебе насущном, по-прежнему обожали своего императора, ходили в церковь, верили в конечную победу, чем могли помогали беженцам и пострадавшим от войны воинам. Повседневность была заполнена трудом, смирением и скромным, не кричащим весельем, жизнь шла своим чередом. «27-го, — вспоминала могилевчанка Марина Белевская, — я на улице встретила начальника ставочной контрразведки полковника О. и спросила его о беспорядках в Петербурге. Он был спокоен и весел. «Беспорядки? — сказал он. — Но им же, бунтовщикам, будет хуже. Повесим два, три десятка — и все будет спокойно»… 27 утром произошло восстание Литовского и Волынского полков, и толпы народа вместе с солдатами пошли к арсеналу, захватили оружие и освободили из тюрем заключенных как политических, так и уголовных. Началась великая русская революция… В Могилеве все было иначе. Все эти дни ярко светило весеннее солнце, текли ручьи и веселая толпа наполняла улицы, радуясь наступлению весны. Переворота ждали давно, но когда он наступил, то никто этому не поверил».