Кандрусевич, Аркадий. Могилевская школа гравюры / Аркадий Кандрусевич // Вестник Могилева. — 1990. — 27 июля.
О выдающихся художниках Максиме Ващенко, Василии Ващенко, Федоре Ангилейко и др.
В кругах искусствоведов давно существует такое понятие, как Могилевская школа гравюры, которое относится к концу XVII — первой половине XVIII столетий. Понятие это связано с характеристикой произведений художников, работавших в то время в типографии Могилевского богоявленского братства, где издавались не только литургические, но и светские книги на белорусском, польском, греческом и латинском языках. Все издания этой типографии, как правило, имели художественно оформленные титульные листы, а тексты книг богато украшались не только иллюстрациями к печатному тексту, но и заставками, концовками.
Точное количество художников, работавших тогда в Могилевской братской типографии, установить невозможно, так как далеко не все книги, изданные тут, дошли до нашего времени, да и не все авторы подписывали свои гравюры. Но главную роль в формировании принципов Могилевской школы гравюры сыграли Максим Ващенко и его сын Василий. О том, что это были коренные могилевчане, свидетельствует даже тот факт, что и теперь в городе Могилеве живет около двух десятков семей с этой фамилией. Их частные дома встречаются на Машековском, Нагорном, Виленском и Карабановском старинных посадах города.
Встречается эта фамилия и в исторических документах. Так, например, в решении Могилевского войта Яроша Воловича от 11 сентября 1606 года по поводу бунта могилевчан против решений городсдкого магистрата о налогах, наряду с другими руководителями бунта, которые «розные опусы супротив рады местный и людей по- сполитых учинили», упоминается и имя Сидора Ващенки. Неизвестно, что представляли собой упомянутые в документе «опусы», но зато вполне возможно, что прославленный бунтарь против неправильных решений местных властей и засилия католицизма на Могилёвщине был прямым предком ставших знаменитыми потом художников-граверов Максима и Василия Ващенко.
К сожалению, как и о других могилевских деятелях искусства конца XVII — начала XVIII столетий, об отце и сыне Ващенко мы располагаем довольно скудными сведениями — неизвестны даже точные даты их жизненного пути. Только совсем недавно были найдены документальные подтверждения тому, что образование Максим Ермолинич Ващенко получил в Виленской академии, куда поступил приблизительно в 1660 году. 21 ноября 1672 года он сдал экзамен на бакалавра свободных искусств, а 14 июля следующего года Ващенко получает уже звание магистра философских наук.
Там же, в Виленской академии он прекрасно освоил искусство художника-гравера, ибо не случайно же через несколько лет после возвращения в родной ему город Могилев он разворачивает тут бурную деятельность в области иллюстрации книг, а затем и издания их. Первой книгой, в которой появйлись гравюры Максима Ермолинича Ващенко, был сборник «Монархия Турецкая…», написанный английским историком и дипломатом того времени Паоло Рыко. Перевод книги с английского на белорусский язык сделал товарищ Максима Ващенко, воевода Слуцкого княжества Казимир Клокоцкий, с которым они познакомились в Вильно. Необходимость в переводе и издании такой книги Ващенко и Клокоцкий видели в том, что со стороны Турции нависла угроза войны над восточно-славянскими государствами, а потому и белорусам надо было иметь кое-какие сведения о своем потенциальном враге.
Книга «Монархия Турецкая, описанная Рыко», была выпущена в 1678 году Слуцкой типографией, где жил и работал Казимир Клокоцкий, но это ничуть не значит, что делавший для нее иллюстрации Максим Ващенко также проживал тогда в Слуцке. Наоборот, трудился он в родном ему городе на Днепре, о чем свидетельствует следующая надпись, которую можно найти на нескольких гравюрах, украшающих книгу, — «Нарисовал и выгравировал Максим Ващенко в Могилеве».
Иллюстрации к «Монархии Турецкой…» стали замечательным явлением белорусского книжного искусства. Это целиком светский цикл графических работ Максима Ващенко, выполненный им с необычной для того времени реалистической убедительностью.
Следует отметить, что с именем Максима Ермолинича Ващенко связано и появление в белорусском книгопечатании гравюр, выполненных резцом на медных пластинках. Попытка изготовлять такие гравюры была сделана, правда, еще могилевчанином Спиридоном Соболем в начале XVII века, когда он трудился в типографии Киевского православного братства, но потом, работая в Кутейно, Буйничах и, наконец, в Могилеве, Соболь ни в одной из этих типографий уже не применял так называемые медериты — гравюры на медных пластинках. Таким образом, до 90-х годов XVII столетия в типографиях Белоруссии не была выпущена ни одна книга кирилличного шрифта, проиллюстрированная гравюрами-медеритами. Почему же так случилось? Видимо, потому, что медериты хуже гармонировали с кирилличным набором, чем гравюры на дереве. Могилевский художник М. Е. Ващенко, стараясь преодолеть установившееся мнение, и был как раз в этом деле первопроходцем.
В 1693 году в Могилевской братской типографии была выпущена литургическая книга «Акафисты и каноны» форматом 20×30 сантиметров и насчитывающая более трех десятков иллюстраций-медеритов, сделанных Максимом Ващенко. Книга эта является самым лучшим белорусским изданием тех времен как по художественному оформлению, так и по полиграфическому исполнению. Все иллюстрации сделаны на евангелические темы и составляют в общей сложности самый богатый новозаветный цикл гравюр в белорусской графике. В этом цикле отображены все наиважнейшие случаи из жизни Иисуса Христа. Завидная творческая фантазия могилевского художника Максима Ващенко особенно показательно проявилась в исполнении им многофигурных композиций. Ни в одной из гравюр он не допускает ни малейшего повторения. Но самой примечательной особенностью является то, что, казалось бы, давно канонизированные в византийском и русском искусстве сюжеты «Благовещение», «Въезд в Иерусалим», «Распятие Христа» и другие, Максим Ващенко решает как обычные сцены из жизни своих земляков-могилевчан. В итоге все иллюстрации к «Акафистам и канонам» носят ярко выраженный жанровый характер и, кроме того, насыщены белорусским национальным колоритом. По-видимому, и сам автор остался доволен своей работой, не зря же он положил медные пластины с гравюрами в укромное место, и они вновь (через тридцать пять лет!) были использованы при переиздании той же книги «Акафисты и каноны» в 1728 году работниками Могилевской братской типографии.
***
Традиции художника М. Е. Ващенко продолжал потом его сын Василий Максимович Ващенко, который пошел по стопам отца и стал самым знаменитым мастером Могилевской школы гравюры. Правда, Василий Максимович работал в основном в технике ксилографии (гравюра на дереве), а не занимался медеритами, как его отец, но искусству художника научил своего сына, конечно же, Максим Ермолинич.
Точных дат жизненного пути и этого замечательного могилевчанина не известно, но зато по книгам, к которым он делал иллюстрации, можно сделать заключение, что работал он в типографии Могилевского Богоявленского братства с 1694 по 1730 год.
Творческое наследие Василия Максимовича Ващенко искусствоведы привыкли условно делить на две группы: работы, на которых стоит автограф художника, и те, на которых Ващенко почему- то не посчитал нужным расписываться. К числу первой группы относятся ксилографии, помещенные в книгах «Диоптра» (издана в 1698 г.), «Небо новое», «Перло многоценное» (обе в 1699 г.), «Житие святых» (1703 г.), «Антиминс» (1708 г), а также гравюры «Иоан Домасский» и «Рождество» из книги «Осмогласник», изданной в 1730 году. Тонкая резьба, очень точная штриховка, с помощью которой художник моделирует фигуры изображаемых персонажей, настолько совершенны с художественной точки зрения, что почти все эти работы В. М. Ващенко считаются шедеврами графического искусства начала XVIII столетия.
Ко второй группе работ Василия Ващенко искусствоведы относят, исходя из манеры графического исполнения, еще 15 ксилографий, хотя и не стоит на них подпись художника. Большая часть их — десять штук! — помещена на страницах книги «Акафисты и каноны», изданной в Могилевской братской типографии в начале 1698 года. Это, надо полагать, работы раннего периода творческого пути Василия Ващенко, потому что в них нет еще того высокого художественного мастерства, которое было присуще позже этому виртуозу резца Могилевской школы гравюры.
К числу самых лучших произведений В. М. Ващенко, по общему признанию искусствоведов относится титульный лист из книги «Житие святых». Фигуры действующих лиц и ангелов выгравированы здесь с завидным мастерством, предельно отточена их пластика, до мельчайших подробностей продумана композиция этого листа. И, что обязательно необходимо отметить, внизу рисунок завершается изображением характерного уголочка средневекового города, по всей видимости, родного художнику Могилева. Это, пожалуй, самый первый случай в полиграфии, когда в книге литургического характера дается реалистическое изображение городского пейзажа с крепостной стеной на переднем плане. Здесь же, слева от вида города, стоит и полная подпись автора — «Василий Ващенко».
В последующих своих гравюрах Василий Максимович достигает удивительной художественности. Сохраняя прежнюю выразительность линейных ритмов, Ващенко значительно обогащает свои ксилографии светотеневыми эффектами. С завидной уверенностью он компанует как однофигурные («Иоан Домасский» из книги «Осмогласник»), так и многофигурные сцены («Тайная вечеря» из книги «Акафисты и каноны»). Типажи его графических работ подчеркнуто простонародные, они привлекают зрителя живостью и чистотой своего внутреннего мира.
О необычайной художественной ценности произведений могилевчанина В. М. Ващенко свидетельствует и тот факт, что некоторые его гравюры использовались повторно в целом ряде книг. Так, например, ксилография «Водохрист», появившись первый раз на страницах книги «Диоптра» в, 1698 году, печаталась потом также в книгах «Небо новое», «Перло многоценное» и «Житие святых», изданных несколькими годами позже.
***
По художественным ценностям своих работ среди представителей Могилевской школы гравюры после Ващенко искусствоведы ставят их земляка Федора Ангилейко. Как свидетельствуют его автографы на ксилографиях, недолго почему-то работал Ангилейко в Могилевской братской типографии — всего лишь с 1700 по 1703 год. Но и за это время с его иллюстрациями здесь вышло в свет две книги — «Ирмолой сиречь Осмогласник» и «Часослов сиречь Последование службы». Ксилографии с изображением царя Давида, Иоанна Предтечи, Иисуса Христа и, других персонажей, о которых ведется рассказ в этих богословных книгах, по манере графического исполнения немного напоминают гравюры Василия Ващенко. Но удивляться здесь, пожалуй, не приходится, ибо оба художника трудились в одной и той же типографии, были ровесниками и много чему учились друг у друга. Ведя разговор о мастерах Могилевской школы гравюры, следует отметить, что в начале XVIII столетия в типографии Богоявленского братства, кроме упомянутых трех художников, работали также Никита Антушкевич, Афанасий Ващенко, Янка Стрельбицкий и Афанасий П. (по заключению белорусского историка-публициста конца XIX века Ф. А. Жудро, фамилия этого могилевского художника была Пигаревич). Но, к сожалению, кроме упоминания их фамилий в исторических документах ничего из их наследства до нашего времени не дошло.
…В заключение скажем, что гравюры могилевских художников в чем-то были близки произведениям мастеров книжной иллюстрации Киевской школы, и наоборот — орнаментальные мотивы могилевских гравюр появились потом в некоторых московских изданиях.
Тем не менее книги, изданные на рубеже XVII и XVIII столетий в Могилевской братской типографии, — одна из наиболее интересных страниц истории белорусского полиграфического искусства. Они сыграли в свое время огромную роль в деле просвещения белорусского народа, а потому имена первых могилевских книгопечатников должны занять свое достойное место в ряду славянских просветителей XVII—XVIII веков.
Аркадий КАНДРУСЕВИЧ.