Филлипович, И. Могилев в оккупации / И. Филлипович // Магілёўская праўда. — 1990. — 27 кастрычніка; 30 кастрычніка.
(Продолжение. Начало в № 203).
При бегстве из города руководители оставили его без всяких платежных средств. Поэтому одной из основных задач городского управления, наравне с проблемой безработицы, был выпуск местных денежных знаков (бон), на что требовалось разрешение оккупационных властей.
3 апреля 1918 г. на чрезвычайном заседании городской Думы в присутствии 38 ее членов (гласных) из общего их кворума в 64 человека, председателем Думы Калецким (впоследствии расстрелянным) был поставлен вопрос о необходимости выпуска денежных бон, и принято решение напечатать их на сумму 5 миллионов рублей.
Заведовать выпуском уполномочивались товарищ (заместитель) городского головы Т. Качанов, товарищ председателя Думы Ф. Фурович и член Думы Ю. Бехли. На Шкловской писчебумажной фабрике изготовили специальную бумагу и вал с узорами.
2 мая Могилевское представительство финансового отдела 1-го польского корпуса сообщило городской управе о согласии на выпуск бон в размере только 3 миллиона рублей. Впоследствии после оставления оккупантами Могилева 30 сентября 1918 г. на заседании коллегии Могилевского губернского финотдела 13 октября было принято решение приступить в 7- дневный срок к обмену оккупационных бон на советские денежные знаки.
Польские оккупанты 3 мая 1918 г. в торжественной обстановке открыли установленную на городской ратуше мемориальную доску, текст на которой сообщал о вхождении Могилева в состав польского государства. Местные польские националисты были «героями дня».
Польки на платьях носили значок с изображением одноглазого польского «пястовского» орла. Был организован «Союз польских рабочих», открылись польские библиотеки и клубы. Богослужение в костелах оканчивалось пением национального гимна «Боже, что веками хранил Польшу».
Однако все это не мешало оккупантам бесчинствовать, заниматься грабежами, не исключая и польскую часть городского населения. Ввиду роста в оккупированной Германией Польше национальных и освободительных настроений и выступлений и наличия их в составе 1-го и 2-го корпусов польской армии, среди солдат и особенно офицерства, германское командование приняло решение о расформировании и разоружении этих корпусов, а также репатриации их личного состава с занимаемой ими территории,
11 —15. мая после упорных боев под г. Канезом на Украине германских войск со 2-м польским корпусов это командование вынуждено было принять все условия капитуляции и разоружения, продиктованные германской стороной.
Немцы 20 мая потребовали расформирования 1-го польского корпуса, остатки которого, недобитые Красной Армией, со своим штабом во главе с генералом Довбор-Мусницким находились в Бобруйске. На следующий день командование 1-го польского корпуса подписало с германским командованием на Восточном фронте условия своего расформирования. Все части корпуса, находившиеся вне Бобруйска в других местах дислокации, подлежали отзыву. Расформирование должно было происходить под наблюдением офицеров 10-й германской армии.
Личный состав корпуса подлежал отправке в Польшу, на место жительства легионеров. Оружие и военный инвентарь, а также продовольственные запасы не нужные корпусу, подлежали передаче 10-й армии. То же самое относилось к лошадям. Судоходство, все навигационные учреждения и суда переходили в руки германских властей. Корпус обязан был в местах дислокации своих частей уплатить жителям за все реквизированное с 13 марта 1918 г. продовольствие. Отказ от исполнения соглашения или его невыполнение влекли за собой принудительное разоружение и взятие в плен. В результате неоднократных стычек в мае 1918 г. красноармейских отрядов, находившихся на левобережье Днепра с поляками и текинцами, они были оттеснены с Луполово в город 23 мая. где их разоружили немцы.
год 1918-й
(Окончание. Начало в №№ 203—204).
Первого июня 1918 г. немецкие оккупанты, сменившие польских, приняли город от 1-го польского корпуса. По Днепру была установлена демаркационная линия между Советской Россией (за Днепром) и Германией (до Днепра).
На мосту через Днепр с обеих сторон стояли часовые, что, однако, не мешало гражданскому населению города переходить из одного «государства» в другое, а обменная торговля между обеими сторонами происходила свободно.
В освобождении Луполова от поляков 23 мая принимал участие Чаусский красноармейский отряд комиссара Стулова. При этом погибли два красноармейца: Иван Корнеенко и Яков Ивановский.
Хотя с 1 июня немцами был принят город, однако в нем до 21 июля находилась платежная ликвидационная комиссия польского корпуса. Городская управа решила приступить в первую очередь к выпуску платежных бон однорублевого и трехрублевого достоинства на сумму 300 тысяч рублей. Их печатание намечалось производить в типолитографии Подземского. Однако в связи с вводом в обращение германскими властями оккупационных «ост-рублей» выпуск бон вскоре прекратили. В связи с убийством в Москве германского посла Мирбаха германский гарнизон в городе был доведен до 30 полков пехоты и до 5 батарей легкой полевой артиллерии в каждом полку. За время польско-немецкой оккупации число безработных в Могилеве возросло за счет служащих бывших губернских учреждений и организаций, которые оказались ненужными для оккупационных властей. На содержание безработных средств они не отпускали.
В это время рыночные цены на продукты были следующие: фунт (400 г.) мяса — 3 р. 50 к., черного хлеба — 2 р., белого хлеба — 7 руб., сливочного масла — 19—20 руб., соли — 16 руб., картофеля — 50 коп., кружка молока — 90 коп., десяток яиц — 8 руб. Для установления нормального торгового обмена между Луполовом и городом Мстиславльский комитет РКП (б) запросил у ЦК РКП (б) специального эмиссара.
В доме № 54 по Б, Садовой (Ленинской) улице, принадлежавшем богатому купцу Атливанику, на первом этаже находился большой гастрономический магазин. Здесь же во время оккупации был аукционный зал, где принимались на комиссию от населения золото, бриллианты и другие драгоценности для последующей их продажи с торгов. Однако в этом же здании во время оккупации, по воспоминаниям краеведа Э. П. Бальчевского, находился клуб монархического союза «Наша родина». В нем завербованные белогвардейские, бывшие царские офицеры получали временный приют, деньги и экипировку на дорогу на Дон к генералу Краснову. Возглавлял это Могипевское отделение контрреволюционной организации полковник Зубжицкий с ведома и при содействии немецких оккупантов.
Всем проживавшим в городе германским подданным оккупационные власти предложили стать у них на учет для получения материальной помощи. В местной газете «Эхо» от 26 августа сообщалось об аресте нескольких левых эсеров за распространение революционных прокламаций среди немецких солдат. Арестованные были преданы военно-полевому суду.
В дни еврейского праздника «Иомкипур» германские солдаты еврейской национальности устроили молебен в здании гражданского клуба (теперь городской Дом культуры).
В местных газетах появлялись многочисленные объявления. Некий «спирит- медиум», проживающий по Успенской улице, дом №17, предлагал желающим возможность узнать свою и чужую судьбу, а также давал полезные советы. «Хиромантка из дома № 35 по Малому Завалью угадывает настоящее, прошедшее и будущее, определяет характер, угадывает болезни. Прием с 10 утра до 8 вечера. Плата за сеанс 2 рубля». «Парижанка», проживавшая по Быховсксй улице, 20, предлагала давать уроки. Немецкое интендантство, со своей стороны, сообщало, что немецкие офицеры, желающие изучить русский язык, могут получить уроки у «дамы лучшего общества». В газете «Труд» сообщалось, что нуждающиеся безработные могут хорошо заработать сбором крапивы. За фунт сушеных стеблей уплачивалось 14 копеек.
И. ФИЛИППОВИЧ, краевед.