Цумарева, А. «Жалуются слабые, сильные переступают и идут дальше» : [беседа с могилевчанкой А. Цумаревой] / Алеся Цумарева ; беседовала Ирина Рачковская // Вечерний Могилев. — 2019. — 9 января. — С. 5.
37-летняя предпринимательница с инвалидностью не отвечает на вопросы о её трудной судьбе, аргументируя это ёмкой фразой: «Жалуются слабые, сильные переступают и идут дальше». И она идёт уверенным шагом.
— Алеся, как вам в роли бизнесвумен?
— Я не считаю себя ею. В моём понимании бизнесвумен — это кто зарабатывает миллионы, у кого корпорации и многовековые бизнесы, а я начинающий предприниматель и директор инклюзивного центра.
— Как открытие центра изменило вас?
— Меня изменило не открытие магазина и инклюзивного центра, меня изменил второй брак. Если бы не поддержка мужа Сергея Кармызова, я бы даже не подавала заявку на конкурс. Он не сомневался, что у меня всё получится, и я решилась на это. До брака с Сережей я была неуверенным в себе человеком, который стесняется своей инвалидности. Я родилась в советское время, когда инвалиды были отдельно, люди — отдельно. Мы росли отдельно, посещали другие учебные заведения, высшие учебные заведения заканчивали единицы, на работу устраивались единицы, и те по знакомству. Когда у тебя с детства штамп «ты не такой, как все», так и чувствуешь себя. А когда познакомилась со своим будущим мужем Сергеем, он сказал, что я всё смогу. Это было очень важно для меня, потому что на тот момент, когда зародился мой проект, в меня мало кто верил.
— До создания собственного магазина как вы зарабатывали на жизнь?
— Я много где работала: в библиотеке, в гимназии, в школе, на почте, в центре социального обслуживания населения. У многих людей с инвалидность есть родители, бабушки-дедушки, которые всю жизнь их опекают, говорят: «сиди тут, сквозняка нет»… А у меня такого не было — моя мать довольно рано умерла, и нужно было как-то жить дальше, содержать квартиру, кормить себя и помогать младшему брату. Поэтому вопрос о том, чтобы мне не работать, не стоял.
Я уже говорила, что человеку с инвалидностью сложно найти работу. Это сейчас всякие программы есть, а в конце девяностых было очень непросто. К тому же на работе стали говорить: нужно высшее образование. Поэтому я пошла в вуз: отучилась три курса в МГУ им. Кулешова на историческом, потом окончила Витебский государственный университет, историко-библиотечный факультет. Но работать преподавателем истории так и не смогла — не с моей речью. Каждый работодатель хочет, чтобы инвалидность работника не была видна. У нас говорят об инклюзивности, но её пока нет в полной мере. Если в Америке учитель с инвалидностью норма (например, много преподавателей в коляске в начальной школе), то у нас люди ещё не готовы к этому.
— А каким был ваш путь в борьбе с недугом?
— Я родилась с ДЦП. Так как мой отец военный, семья переезжала с места на место, но, несмотря на это, мои родители много вложили, чтобы улучшить моё здоровьё. Мы были в Москве, меня много лечили в психоневрологической больнице, ездили к известному советскому хирургу-ортопеду профессору Илизарову. В шесть лет я лежала в санатории для детей сотрудников Министерства обороны, куда приезжали со всего Советского Союза, и там мне сделали первую операцию. Потом отец ушёл в отставку, и мы приехали на его родину в Могилёв. Уже здесь много операций мне сделал уважаемый Михаил Степанович Михович, я ему очень благодарна. Он восстановил всё, что можно было. Скажем так, если бы родители не занимались мной, я бы сидела в’инвалидной коляске и плохо бы разговаривала. Мы использовали каждый шанс, соглашались на операции в надежде, что будет лучше. Я пережила десять операций, и каждый раз мне, ребенку, думалось, что ДЦП — это та болезнь, которая излечима. Кажется, болеешь-болеешь, а потом как в сказке — встал и побежал.
— Алеся, когда к вам пришло осознание, что надо любить себя такую, какая есть?
— Опять же, когда познакомилась со вторым мужем. Я очень стеснялась до этого. После развода был трудный период, я переживала. И когда знакомилась с молодыми парнями, у меня было много первых свиданий, а продолжения не было. Мне говорили: «Жалко, что ты вот такая… давай будем дружить». А любой женщине хочется, чтобы ее любили, ценили.
А потом познакомилась с Сережей. Он нашёл меня в интернете. Мы переписывались, и он мне написал: «Мы с тобой будем идеальной парой». Это зацепило меня, и я ответила: «Я так не думаю, потому что хромаю и у меня проблемы с речью». На это он ответил предложением встретиться. Мы поженились и больше не расставались.
Муж много помогает в моих делах. Как говорит он сам про себя: «В свободное от магазина время я работаю мастером на «Лифтмаше». Ремонтировали это помещение практически вдвоем с мужем. Три месяца мы тут вкалывали, потом поняли, что уже нет сил, я от усталости сказала, что не будет никакого проекта, не будет инклюзивного центра. Но все знакомые спрашивали: «Ну что, открыла? Когда уже?» Мне проще было сменить фамилию и внешность и уехать из страны, чем остаться в городе и не открыть этот центр. И я обратилась в клуб «Бизнес Могилёв», ребята пришли и оказали помощь. Очень помогли мне депутатский корпус и Ольга Владимировна Петрашова.
— С какими еще трудностями пришлось столкнуться в процессе открытия инклюзивного центра и после?
— Скажу честно, если бы знала обо всех трудностях заранее, я не подавала бы заявку на конкурс. Я настолько через себя всё пропустила… Теперь, кажется, всё знаю про стройку. Одна проводка чего стоит! Только на документацию по проводке нужна была довольно крупная сумма денег. А где взять? Пришлось искать спонсоров. Я не буду их называть, потому что они говорят: «Алеся, мы помогаем тебе не ради пиара, а для того, чтобы такой центр был».
Сейчас работаю одна, поэтому без выходных. Предпринимательство — это не как на государственной работе: с 8 до 17 отработал и ушёл. Я очень занята в плане ведения бизнеса, сама и продавец, плюс меня часто приглашают на мероприятия в качестве спикера для того, чтобы люди с инвалидностью, глядя на меня, поверили в себя, не боялись действовать.
Сейчас прорабатываю вопрос, чтобы взять на работу продавца — человека с инвалидностью. Я очень хорошо сотрудничаю со службой занятости: мы проводим совместные мероприятия, консультации о получении статуса ремесленника. Так вот с помощью службы занятости хочу взять продавца по государственной программе трудовой адаптации людей с инвалидностью. Думаете, будет стоять очередь из желающих на работу? Ошибаетесь — трудно найти человека с инвалидностью, который приходил бы по графику. В какой-то степени мы сами испортили инвалидов. Мы всё говорим про инклюзивность, но как что касается, человек прячется в своём «домике»: «Я не могу — я инвалид».
Когда открывала этот магазин, то думала, что инициативных людей будет больше. Может, все ждут пока. Самое интересное, что со мной больше сотрудничают ремесленники из западных городов: Брест, Гродно. Они сами присылают свои работы, оплачивая расходы, — только чтобы их продукция продавалась. Те люди, которые хотят работать, готовы приложить усилия и понести расходы. А кто не хочет — ищет отговорки. Неуверенные в себе люди с инвалидностью сидят дома и ждут: как будто завтра всё само собой станет хорошо. Но надо что-то делать для того, чтобы завтра это произошло. А если только сидеть у окна, так можно и плесенью покрыться.
— Есть ли прибыль у вашего магазина?
— Мы работаем полгода, а любой бизнесмен скажет вам, что прибыль пойдет только года через три. А сейчас работаешь в ноль, и это в лучшем случае.
Но я вижу перспективу в данном направлении, вижу выход на международный уровень. Для нас, белорусов, ещё нет такой ценности изделий ручной работы, как за рубежом. Hand-made стоит недешёво, а наши люди пока не насытились дешёвыми китайскими товарами.
Что касается заработка ремесленников, которые со мной сотрудничают, то кто-то оправдывает свои расходы (в том числе налог) в десять раз уже в первый месяц, кто-то не оправдывает. Это зависит от качества сувенирной продукции и ценовой политики.
— Что из hand-made сейчас в моде?
— Сувенирная продукция рассчитана в большей мере на туристов, и я надеюсь, что «Территория людей» станет одним из туристических объектов города. Но мы продаем то, что интересно и местным жителям. В моде сейчас броши из бисера, интерьерные куклы, украшения из кожи, открытки. В декабре покупают игрушки новогодней тематики. В любое время года востребованы предметы быта. Я по образованию еще и маркетолог (у меня диплом «маркетолог международного уровня» Бизнес-школы ИПМ), и смотрю по направлениям: что-то убираю, что-то добавляю.
Мне очень нравятся работы брестчан. У них есть центр «Особая жизнь», там работают люди с синдромом Дауна и тяжелыми неврологическими заболеваниями, то есть люди, которые не поддаются обучению, но они делают шикарные вещи. К ним летом приезжали англичане, привезли лекала, и они начали шить по ним оленей. К декабрю игрушки были готовы. На них смотришь и восхищаешься — шикарно.
Нравятся работы из Кировского отделения дневного пребывания для инвалидов — у них своя изюминка.
— Не исключаете, что «Территория людей» станет местом, объединяющим горожан с инвалидностью, или чем-то другим?
— Давайте не будем загадывать, что будет через три года, потому что проект видоизменяется, растет, развивается. Полтора года назад я думала, что будет просто магазин. Сейчас вы сидите в инклюзивном центре, куда могут прийти все желающие. Каждую субботу у нас проходят детские мастер-классы, с января набираем вторую группу по обучению SMM (маркетингу в социальных сетях). Даже год назад я не думала, что у нас будет обучение азам швейного мастерства. Мы мобильные люди, открытые к сотрудничеству, готовы воплощать новые идеи. Например, недавно мой муж создал бокс для предметной выставки, чтобы научить людей фотографировать свои изделия очень «вкусно» для продвижения в Инстаграмм. В общем, я действительно не исключаю, что через несколько лет «Территория людей» может стать чем-то другим.
— Спасибо за интервью!
Ирина РАЧКОВСКАЯ.