Гришанова, Л. Хлебный дух детства : [история Могилева 30-40-е годы XX века] / Людмила Гришанова // Магілёўскія ведамасцi. — 2016. — 14 октября. — С. 14.
На вечернее представление в могилевском цирке Генрих Иофин попал благодаря отцу своего школьного приятеля Фридриха Брилона. Мальчишки мечтали увидеть живьем легендарного борца Ивана Поддубного. Мечта сбылась, когда на гастроли в довоенный Могилев приехал знаменитый богатырь. Моисей Брилон в то время заведовал городской культурой, вот и провел пацанов по контрамарке на галерку: в переполненном зале деревянного цирка негде было яблоку упасть.
Из газеты в тюрьму, а потом — в культуру
Только старожилы и помнят, что когда-то в Могилеве был свой цирк, в котором выступали заезжие знаменитости. Находился он аккурат напротив бывшей гостиницы «Днепр», построенной перед началом войны на месте взорванного Иосифовского кафедрального собора. Единственным напоминанием о храме, возведенном в честь встречи российской императрицы Екатерины II и австрийского императора Иосифа II (кстати, самодержцы лично присутствовали при закладке будущего собора), остаются по сей день уцелевшие соборные ворота, используемые в качестве обрамления для арки славы. Именно к «вратам» бывшей Соборной площади в 1930-е годы было пристроено здание цирка, и они служили входом в балаган. При этом с них убрали железную крышу и стесали часть фронтона. В здании цирка складировали экспонаты из закрытого музея атеизма и истории религии, который одно время располагался в бывшем Иосифовском соборе, пока тот не снесли. Цирк сгорел в 1941 г. — во время обороны Могилева.
Если вернуться к представлению, памятному старику, то выступление Поддубного состоялось в субботу: ребята пришли на него после занятий в школе.
— Учился я в русской школе №7, которая находилась в нынешнем переулке Мигая, — поясняет Генрих Борисович, которому 5 октября этого года исполнилось 90 лет. — Классной руководительницей у нас была Ольга Николаевна Карпинская, которая вместе с дочерью Таней в годы Великой Отечественной войны стала подпольщицей. Обеих замучили в гестапо… Ольга Николаевна преподавала белорусский язык и литературу. До войны я окончил семь классов.
Генрих Борисович рассказывает о том, что отец его друга, с которым жили в одном доме №7 на улице Первомайской, Моисей Соломонович Брилон, работал редактором областной газеты «Каму-нар Магілёўшчыны» (с января 1936 г. по сентябрь 1937 г. — авт.). Пока в 1938 г. его не арестовали одновременно с отцом другого приятеля Кузьминым, который служил секретарем Могилевского райкома партии. Брилона как «врага народа» исключили из рядов КПБ(б). Через полгода после ареста, в мае 1939 г., Моисея Соломоновича и Кузьмина выпустили на свободу.
— Когда произошла замена Ежова на Берию, то часть арестованных освободили, признав невиновными, — говорит Иофин. — После ареста Ежова в учебниках перечеркивали его портрет и учились по ним дальше, когда арестовали Берию, то перечеркнули и его портрет. Брилону и Кузьмину повезло. Когда Моисея Соломоновича арестовали, то семью Брилона выселили из занимаемой квартиры.
После его освобождения им предоставили жилплощадь поменьше, Моисея Соломоновича назначили заведовать культурой. Такая вот предыстория попадания на выступление Ивана Поддубного.
Лифт в доме Казановича
Старожил Могилева вспоминает, каким величественным (с колоннами) и красивым был Иосифовский кафедральный собор, мимо которого он ходил в свою школу в Кооперативном переулке. Таковы гримасы действительности: позже переулок назвали в честь знаменитого земляка — оперного певца Сергея Мигая, отец которого, Иоанн Мигай, служил настоятелем взорванного собора.
На всю долгую жизнь сохранилось у Генриха Борисовича воспоминание о захватывающих дух поездках в лифте, когда приходил в гости к приятелю Кузьмину, сыну секретаря райкома, которые жили в знаменитом доме Казановича, единственном жилом здании Могилева, обустроенном до войны лифтом. «Дом Казановича — угрюмое четырехэтажное чудовище недалеко от центра, на спуске к Днепру», — писал в повести «Придет и твое время» из «Трилогии о Могилеве» Михаил Шумов (Шульман). Иофин уточняет, что дом Казановича,который называли по имени бывшего владельца, генерала царской армии Казановича, находился там, где сейчас построен и действует Белорусский институт правоведения. Почему «чудовище» стояло на спуске к Днепру? Потому что на месте современной площади Орджоникидзе находился древний оборонительный ров Могилева, т.е. глубокая яма. На ее дне после войны построили детский сад, после сноса которого ров засыпали строительным мусором — так появилась современная транспортная развязка, о переименовании которой «из площади Орджоникидзе в площадь Святителя Георгия Конисского» спорили могилевчане. (Информация для сторонников наречения площади в память о древней Костерне, на которой расположена автозаправка возле медколледжа.) Но это, как говорится, совсем другая история.
— После ареста отца семью Кузьминых из престижной и просторной квартиры в доме Казановича тоже выставили на улицу, а после его освобождения предоставили другую, — комментирует человек, память которого хранит облик довоенного города, которого уже нет, и послевоенного Могилева, отстроенного из руин.
Эвакуировались после бомбежки
Пресловутый «квартирный вопрос» испортил жизнь многим. Но семье Иофиных, можно сказать, с жильем повезло. От «шелковой фабрики», как называли в просторечии завод искусственного волокна им.Куйбышева, где отец, Борис Маркович, работал обычным электриком, Иофиным выделили квартиру в доме на Первомайской.
— Папу убило током, когда мне было пять лет, — констатирует собеседник. — Мама работала продавщицей в продуктовом магазине №9 возле Комсомольского сквера. У меня был старший брат Исаак, 1921 года рождения. Брат погиб в феврале 1945 года при форсировании Одера. В 1939 году он окончил школу, учился в ленинградском институте, с началом войны его мобилизовали на фронт. Мой дедушка Марк служил раввином в синагоге, которая находилась на берегу Дубровенки. До войны деду сестра из Америки прислала перевод на 400 рублей. Его вызвали в ГПУ, предложили: деньги или свобода? Дед горько пошутил: «Вы бедные — так забирайте». В последний раз знакомые видели дедушку и бабушку в 1941 году, когда евреев гнали из города по нынешнему Пушкинскому проспекту…
По словам Иофина, в их доме на Первомайской, в основном, жили «все шишки». По соседству, например, квартировал генерал Иванов. В одной квартире две комнаты занимали Иофины, а третья досталась Меркиным. Сосед Юда Меркин работал завучем в Доме пионеров, находившемся в бывшем доме губернатора.
— В полночь с 26 на 27 июня 1941 года началась бомбежка Могилева. Мы с соседом Меркиным ушли ночевать к родителям его жены. На месте их домика на улице Виленской сейчас стоит памятник освободителям города, — рассказывает Генрих Борисович. — Утром мы с Юдой зашли в Дом пионеров. Возле дома Красной Армии, сейчас в этом здании располагается ЗАГС, стояла грузовая машина, на которой мы поехали на вокзал. На поезде эвакуировались в Чкаловскую область — теперь Оренбургская. Мы с мамой поселились в деревне Стру-ково. Я работал в колхозе помощником комбайнера и молотобойцем. В 1943 году меня призвали в армию, в войска НКВД.
Генрих Иофин конвоировал с фронта в лагеря военнопленных немцев, сопровождал спецпоселенцев, демобилизовался в 1950 году. Соседа Юду Меркина призвали на фронт в апреле 1945 г., он погиб перед самой Победой.
Город хорошел — жизнь налаживалась
Дом, в котором до войны жили Иофины, уцелел, но в их квартире поселилась вдова бывшего секретаря горкома партии Хавкина, расстрелянного фашистами. Иофиным выделили взамен квартиру напротив СШ №3, в красном доме возле бывшей швейной фабрики. Генриху было удобно добираться на работу: он трудился на кроватном заводе и заочно учился в Московском текстильном институте. После его окончания работал инженером на городских предприятиях.
— В 1950 году на улице Первомайской до кинотеатра «Чырвоная Зорка» стояли одни руины, уцелели дома на противоположной стороне улицы, — вспоминает старожил. — Первый новый дом в Могилеве построили примерно в 1953 году напротив кинотеатра «Родина», рядом с «Могилевгражданпроектом», следующий — угловой на Комсомольской. Дома на Ленинской восстанавливал труболитейный завод.
Могилев на глазах благоустраивался и хорошел. Генрих Борисович с женой получили квартиру в двухэтажном доме на ул. Менжинского — от завода им.Куйбышева, где и вырастили двоих детей.
…При запахе свежеиспеченного хлеба память долгожителя «рисует» картину. Тихое летнее утро, туман над Дубровенкой. Возле дома на углу Виленской, где сейчас стоит здание филармонии, выстраиваются подводы и машины, в которые загружают душистые буханки. В доме на первом этаже — хлебный магазин, а в подвале — пекарня. И ничего нет слаще хлебного духа из детства.